Мастер Поп смотрел на нее, словно читая мысли.

— Техника аи учи предполагает, что вы должны нанести противнику удар одновременно с его атакой. А для этого нужно тренироваться без злости, нужно забыть о жизни и о страхе.

— Я что, выгляжу испуганной?

— Неважно как. У каждого из нас свои демоны, Андреа. Я надеюсь, что кендо поможет вам справиться с вашими.

Доминика переоделась в старую футболку с надписью «Штат Флорида», шорты и кроссовки, повесила в шкафчик сумку с доспехами и направилась в тренажерный зал.

Крис Адэйр, ее личный тренер, уже ждал у стойки с «блинами» для штанги.

— Как кендо?

— Хорошо, — соврала Доминика.

— Тогда не мешало бы и потрудиться. — Он установил упор и протянул Доминике пару пятикилограммовых блинов. — Сегодня я жду от тебя двадцати подъемов, а потом постепенно перейдем к сорока пяти.

Два часа спустя Доминика вышла из тренажерного зала. Ее тело, несмотря на освежающий душ и массаж, все еще дрожало от усталости. От спортивной сумки ныло плечо, и Доминика, опершись на толстую бамбуковую трость, остановилась передохнуть.

Немолодая женщина с ярко-оранжевыми волосами, стянутыми в тугой узел, стояла неподалеку от джипа Доминики. На лице незнакомки сияла стандартная улыбка, глаза прятались за широкими изогнутыми солнечными очками, которые в последнее время стали особенно популярны среди старшего поколения.

Доминика не спеша приближалась, крепко сжимая в руке трость, под бамбуковой оболочкой которой таилась острая как бритва катана.

— Привет, Доминика.

— Простите, вы меня, должно быть, с кем-то спутали.

— Расслабься, милая, я не сделаю тебе ничего плохого.

Доминика остановилась на расстоянии удара.

— Что вам нужно?

— Поговорить, но не здесь. Возможно, ты согласишься поехать ко мне домой, в Сент-Огюстин.

— В Сент-Огюстин? Леди, мы с вами даже незнакомы. Так что простите, но…

— Я не репортер, Доминика. Скорее, посланник.

— Ладно, предположим, что так. И чей же вы посланник?

— Марии Гэбриэл. Матери Майкла.

Краем глаза Доминика отметила, как с разных концов парковки к ним направляются два спецагента.

— Простите, но я не знаю никого по имени Майкл, и мне пора идти. — Она развернулась и зашагала прочь.

— Мария знает, что ты носишь под сердцем ее будущих внуков.

Доминика застыла на полушаге, чувствуя, как кровь отливает от лица.

— Энергия Марии проникает сквозь мир духов. Тебе грозит смертельная опасность. Позволь помочь.

— Кто вы? — прошептала Доминика. — Почему я должна вам верить?

— Меня зовут Эвелин Стронгин. — Женщина сняла темные очки и взглянула на нее ярко-голубыми глазами. — Мария Розен-Гэбриэл была моей сестрой.

Стадион, рассчитанный на три тысячи человек, был заполнен до отказа. В течение последних четырех недель подобное происходило здесь каждый вечер. Веб-камеры и телевидение уже работали. Аудитория напряженно ждала…

Свет погас, вызвав в толпе ропот нетерпеливого предвкушения.

Красный занавес зашуршал и разошелся, открывая сцену в центре поля и двухметровый обуглившийся крест на ней.

Телепроповедник стоял, широко раскинув руки, и казался тоже крестом, только из плоти и крови.

Питер Мабус, ярко выраженный европеоид, уже разменял шестой десяток. Редеющие темные волосы тщательно зачесаны назад. Костюм, галстук и обувь блеклых тонов, как и обрюзгшее лицо проповедника.

Он поднял голову, и зрители затихли.