– Тут и сидел на котором-то, – только и смогла уточнить она. – Чего же ему по комнате болтаться без дела.

– Жаль, что не помните…

Когда отошли от дома Червяковых на приличное расстояние, Евгений Константинович увидел около одного дома скамейку и предложил:

– Давай посидим немного, Ефим.

Ефим повиновался. Евгений Константинович снял шляпу, вытер платком лоб. Ефим уже давно видел, что его мучают какие-то свои мысли, но спрашивать об этом в доме Червякова не решался. Только смотрел на него с любопытством.

– Чего смотришь? – спросил Евгений Константинович сам.

– Да так… Вижу, думаете что-то.

– Думаю, Ефим, думаю… О сказочках с разбитым корытом думаю… Пошли-ка теперь в поселковый Совет.

Лисянский позвонил оттуда в управление и попросил, чтобы в Красногвардейск срочно выехал судмедэксперт.

В ту же ночь вместе с Ефимом Афанасьевым они встретили на вокзале Острянскую, одного из старейших и опытнейших судмедэкспертов управления.

Лисянский попытался было сразу заговорить о деле, но Острянская оборвала его:

– Нет уж, дружок, это ты молодой да шустрый, можешь в два часа ночи о деле говорить. А я в это время привыкла спать. Так что потерпи до утра, Скажи мне лучше, где моя постель…

11

Наутро Евгений Константинович выложил перед Острянской наскоро нарисованный им собственный план, В нем не было никишинской четкости, а лишь крупно было обозначено окно, из которого стреляли, дверь в другую комнату и кровать, которую разбирала тогда Анна Червякова. Но самыми крупными пятнами в плане были сама Анна и пятно крови на половике в том месте, куда она упала, раненная.

– Мне нужно от вас только одно, – говорил Лисянский судмедэксперту, – определите с предельной точностью направление раневого канала в ноге этой женщины. Это единственное, что мне нужно знать.

– Это не так уж сложно, дружочек, я полагаю.

– Я понимаю. Но я хочу еще, чтобы ваше заключение сразу обрело силу объективного документа. Думаю, что в амбулаторных условиях это можно сделать в присутствии еще нескольких врачей. Скажите, лечащие врачи, например хирург и терапевт, могут служить в данном случае достаточными авторитетами в комиссии, которую возглавите вы?

– Безусловно. Это даже лучше.

– Отлично! Тогда – немедленно за дело.

После полудня Анну Червякову на машине «Скорой помощи» привезли в местную больницу, и врачи внимательно осмотрели ее ногу. Ни хирург, ни терапевт больницы не знали истинной цели этого обследования. Их задача была сужена до минимума: определить входное н выходное отверстия раны, теперь уже окончательно залеченной, указав, насколько возможно, раневой канал. В целях большей объективности заключения комиссии Острянская намеренно предоставляла им возможность высказаться первыми.

Лисянский, получив заключение судебно-медицинской экспертизы, помрачнел. Когда под вечер собрались к Червякову, коротко поинтересовался у Афанасьева:

– Рулетку не забыл?

– С собой.

– А ниток толстых взял?

– Взял.

– С машиной точно на заводе договорился?

– Твердо обещали.

…Червяковы встретили Лисянского и Афанасьева вежливо, хотя и без особой приветливости.

– Извините, – начал Евгений Константинович, – служба обязывает… Как видите, товарищ Червяков, два года мы не прекращали следствия по вашему делу, Из-за досадной ошибки затянули. А вот сейчас решили все это завершить… Но прежде еще несколько вопросов к вам и вашей супруге.

– Пожалуйста, наше дело отвечать.