В животе у нее заурчало, и Лена испуганно подумала, что присутствующие услышали этот звук. Еще бы, она выпила две чашки кофе натощак, и было это в шесть утра. А теперь – половина двенадцатого.

Опасения оказались напрасны. Последние ее слова потонули в аплодисментах, и Лена вдруг поняла, что они предназначаются именно ей. Презентация рекламного проекта проходила в большом помещении, созданном специально для подобных целей. Лене было уготовано место в самом центре, около доски, на которой сменялись цветные слайды, а те, кто собрался послушать ее, разместились на рядах, уходящих амфитеатром ввысь.

Кажется, ее английский был не самым плохим. Все же вчера ее слушал в основном только Эдуард и несколько менеджеров, а теперь – не меньше пяти десятков человек. Лена заметила Тамару Павловну, одетую в желтый пиджак с малиновыми разводами. Воеводина аплодировала громче всех и даже подняла вверх большой палец.

Прямо как на арене в Колизее: или разорвут свирепые хищники, или цезарь подарит жизнь, мелькнула у Лены мысль. В качестве августейших особ выступали Эдуард и его мать Грегуара.

Мадам Хаммерштейн, которая облачилась во что-то воздушно-сиреневое и сверкала драгоценностями, милостиво улыбнулась Лене, и ее ладони, затянутые в перчатки, несколько раз ударились друг о друга.

Эдуард, на этот раз в темном костюме, светлой рубашке с галстуком, с одобрением посмотрел на Лену. Надо же, ее выступление и на него произвело впечатление!

Аплодисменты смолкли, инициативу перехватил генеральный директор. Затем несколько слов сказал Эдуард.

– Мне очень приятно, что в нашем русском филиале работают такие толковые головы. Это позволяет надеяться на то, что в ближайшие годы концерн «Хаммерштейн» сможет подняться на ступеньку выше в мировой иерархии…

– У тебя блестел нос, – сказала ей Регина, которая, вся в черном, подошла к Лене среди прочих.

Лена в ответ только улыбнулась. Что поделаешь, ей придется работать с Региной еще долго. Как специалист та великолепна, а вот как человек…

– Леночка, ты всех пленила, – сказал Михаил, беря ее за руку. – Дмитрий Львович правильно поступил, что предложил именно тебя. Как я тобой горжусь!

Однако у славы оказалась и другая сторона – она очень быстро улетучивается. На этот раз Лену не пригласили на банкет, и Эдуард не обернулся, чтобы позвать ее. Как она могла вообразить, что этот лощеный плейбой, который, если верить журналам и бульварным газетам, развлекается с самыми именитыми топ-моделями на своей яхте в океане, обратит на нее внимание? Это все пустое…

Поэтому Лена очень удивилась, когда Дмитрий Львович сказал ей, что Эдуард желает видеть ее на закрытой вечеринке по поводу его отъезда.

– Будет шанс заграбастать мужика, – сказала Тамара Павловна. – У меня имелись три официальных мужа и столько же неофициальных, и я знаю, что говорю, Ленуся! Он на тебя запал. Так что не теряйся!

– Вот еще! – фыркнула Регина, которая стала свидетельницей этой беседы. Она всегда умудрялась быть в курсе практически любого разговора. Она положила на стол перед Леной газету.

– Ты не нужна ему, Леночка, а если что-то и вообразила на его счет, то мне тебя жаль, – сказала с победоносной улыбкой Станкевич. – Эдуард тайно обручился и скоро наверняка женится.

Лена бросила взгляд на газету, заголовок в которой кричал, что один из самых богатых и завидных холостяков Эдуард Хаммерштейн наконец-то тайно сделал выбор и даже подарил своей избраннице кольцо с жемчужиной.

Впрочем, Лена Монастырская никогда всерьез не думала, что Эдуард может обратить на нее внимание.