Наверное, так и было. Здесь, в этом уютном тепле по крайней мере худшие из мыслей отступали. В груди всё ещё свербило, меня потряхивало, но тепло и опора позволяли не думать об этом — они давали надежду.

— Значит, светлые фанатики, да? — пробормотала я.

Соламейн не ответил сразу: я чувствовала, как напряглись его мышцы под рубашкой.

— Мне очень жаль. Ты не представляешь, как мне жаль.

— Ничего. Просто это ещё раз значит, что я поступила правильно.

В конце концов, с любыми заговорщиками можно разобраться — какой бы магией они ни пользовались. Любые проблемы можно решить! Любые… почти.

— Конечно ты всё сделала правильно, — выдохнул Соламейн мне в макушку, и на миг показалось, что его губы коснулись моих волос. — Всё будет хорошо.

Я кивнула и ещё долгое время стояла так, боясь шелохнуться.

* * *

Ещё час-другой в стенах школы царил переполох. Приехал регент. Сумятицы, беготни по коридорам и разговоров стало больше. Последние меня не волновали — пару раз меня порывались поймать за руку и расспросить о произошедшем другие ученики, но Брин и Найрити шипели на них как дикие кошки. Защищали меня, мои верные подруги. Вот только Соламейн ушёл. Разбираться, спорить, помогать — я не возражала и лишь отчаянно скрывала сожаление. Увы, с собой эльф забрал и то спокойствие, в которое я окунулась на несколько минут. Теперь все подряд пытались отправить меня спать, но я… просто не могла.

Неприкаянно бродила по коридорам, спускалась по лестницам, поднималась обратно и раз за разом возвращалась к комнатам Азмарена. Понадобилась именно эта пара часов, чтобы строгий лекарь наконец соизволил сказать что-то обнадёживающее: да, принц тяжело ранен, но если всё пойдёт как сейчас… бить тревогу нет смысла. Тогда же он счёл, что меня можно пустить внутрь. На пять минут. Не больше.

Помню, что как в тумане тронула одну дверь, затем другую. Дверь спальни, куда я когда-то… откровенно боялась попасть.

Азмарен лежал на широкой кровати, обнажённый по пояс, если не считать повязок. Я осторожно подошла, рассматривая его лицо — знакомое и незнакомое одновременно. Запавшие глаза, приоткрытые губы… он слабо, неровно дышал и в один миг двинул головой — так, что мне показалось, что он может очнуться.

Я пододвинула стул к кровати, почему-то очень тихо, боясь издать лишний звук. А потом с минуту просто смотрела на демона, пытаясь понять, зачем же вообще пришла.

Какой от меня толк?

То… жжение в груди, что не позволяло мне надолго закрыть глаза и подсовывало яркие образы пламени, отозвалось и сейчас. Могу ли я и дальше его игнорировать? Или пора признать: обращение к кристаллу не прошло для меня бесследно? Сердце чувствовало, что где-то там, в нём или рядом, засел раскалённый чёрный осколок. Не ушёл. Не рассосался. И это окрашивало мысли в самые мрачные тона.

Может, в этом и есть часть плана?

Может, кто-то из Айшенара хотел, чтобы я оказалась в лабиринте, выжила и приняла проклятую силу?

Может, принц демонов об этом знал — и передумал только в последние минуты? Или даже… не передумал до конца?

Я протянула руку, коснулась его лба, словно надеясь проникнуть в мысли — вот только вопреки любым порывам задержалась. Аккуратно отвела прядь, грозящую залезть в глаза. Мягко перебрала тёмные волосы.

— Леся…

Едва слышный шёпот заставил замереть. Застыть. Ресницы Азмарена дрогнули вслед за губами. Я с изумлением наблюдала, как он внезапно приоткрывает глаза — но взгляд так и остаётся полным тумана. Не обращается в мою сторону.

— Да, Аз, это я, — и всё же, что-то этот звук собственного имени во мне сломал, разбил.