Кэп вздохнул.

Скрюченной рукой Уэнлесс указал на библиотечную тележку.

– Я вижу, ты опять просматривал досье.

– Я знаю его практически наизусть, – ответил Кэп с легкой улыбкой. Последний год он ел и пил с «Лотом шесть». А два предшествовавших года этот вопрос стоял в повестке каждого совещания. Так что, возможно, «Лот шесть» стал навязчивой идеей не только для Уэнлесса.

Разница в том, что мне за это платят. А для Уэнлесса это хобби. Опасное хобби.

– Ты читаешь документы, но ничему не учишься, – гнул свое Уэнлесс. – Позволь мне еще раз попытаться наставить тебя на путь истинный, капитан Холлистер.

Кэп уже собрался запротестовать, но вспомнил о Рейнберде и предстоящей встрече с ним в полдень. Его лицо тут же разгладилось. Стало спокойным, даже сочувствующим.

– Хорошо, – согласился он. – Стреляй, как будешь готов, Гридли.

– Ты по-прежнему считаешь меня безумным, правда? Я для тебя псих.

– Это говоришь ты – не я.

– Тебе следует помнить, что именно я первым предложил провести испытания диэтиламида лизергиновой кислоты.

– Случаются дни, когда мне хочется, чтобы ты этого не делал, – ответил Кэп. Стоило ему закрыть глаза, как перед мысленным взором появлялся первый отчет Уэнлесса, двести страниц подробного описания нового препарата, сначала известного как ДЛК, потом – среди технического персонала – как «суперкислота», а в конце концов ставшего «Лотом шесть». Одобрил исходный проект предшественник Кэпа. Этого добропорядочного господина уже шесть лет как похоронили на Арлингтонском кладбище со всеми полагающимися воинскими почестями.

– Я просто хочу сказать, что мое мнение должно иметь определенный вес. – Сегодня голос Уэнлесса звучал устало: слова медленно слетали с языка, растягивались. Когда он говорил, левая часть рта не двигалась.

– Я слушаю, – ответил Кэп.

– На текущий момент я могу утверждать, что остаюсь единственным психологом или медиком, к которому ты прислушиваешься. Твоих людей интересует только одно: что этот мужчина и эта девочка могут сделать для безопасности Америки… и, возможно, для будущего баланса сил. Идя по следу Макги, мы выяснили, что он вроде безобидного Распутина. Он может…

Уэнлесс продолжал бубнить, но Кэп временно перестал его слышать. Безобидный Распутин, подумал он. Несмотря на напыщенность, эта фраза ему понравилась. Он задался вопросом, а что бы сказал Уэнлесс, если бы узнал, что, согласно расчетам компьютера, выбираясь из Нью-Йорка, Макги ликвидировал себя с вероятностью, чуть превышавшей двадцать пять процентов. Очевидно, пришел бы в восторг. А если бы он показал Уэнлессу эту странную купюру? Наверняка его хватил бы второй удар, подумал Кэп и прикрыл рукой улыбку.

– Прежде всего меня волнует девочка. – Сколько раз Уэнлесс говорил ему об этом? Двадцать? Тридцать? Пятьдесят? – Макги и Томлинсон поженились… один шанс из тысячи. Это следовало предотвратить всеми возможными средствами. Но кто мог предположить…

– Ты сам был обеими руками «за», – напомнил Кэп и сухо добавил: – Думаю, ты бы согласился стать посаженым отцом на свадьбе, если бы тебя пригласили.

– Никто из нас не догадывался, – пробормотал Уэнлесс. – Понадобился инсульт, чтобы до меня дошло. «Лот шесть» – как известно, синтетическая копия экстракта гипофиза… невероятно мощное обезболивающее-галлюциноген, механизм действия которого мы не понимали тогда и не понимаем теперь.