Потом он принялся рассказывать о своей жене. Это была вторая. Первая его бросила и уехала в Австралию с их двумя детьми.

— Бывает, что женщины бросают мужчин, пусть так. Но если бросают меня, то надо непременно уехать на край света! — засмеялся он.

Наверно, это было очень больно. Не его развод с женой — отношения у них все равно не ладились, — а разлука с детьми. Слушая, как он о них рассказывает, в особенности о сыне, которому было приблизительно столько лет, сколько мне, я стал понимать, почему он так тепло ко мне относится. Во всяком случае, именно такое простое объяснение я нашел для его неожиданной симпатии.

— Невероятная штука наша современная жизнь. Мы говорим по скайпу. Я слышу их голоса, я их вижу. В результате я уже сам не знаю, сколько времени не видел их по-настоящему…

Он принялся описывать их житье-бытье. Сначала я не понимал, зачем он рассказывает мне свою жизнь. Потом догадался, что он просто заполняет пустоту, лишь бы не оставлять меня одного, не давать мне снова и снова прокручивать в голове мои проблемы. Коль скоро я не хочу говорить о себе — ладно, говорить будет он. Он продолжал свой рассказ и перешел ко второй жене. Со второй женой, к его величайшему изумлению, сложились такие же отношения, как и с первой; единственное, что отсутствовало в этой схеме, — дети. Они вдвоем переживали теперь глубокий кризис (в те дни меня бы удивило, если бы у кого-нибудь где-нибудь все бы было хорошо). Но ему казалось, что он уже сумел этот кризис преодолеть. В последнее время он многое понял; он понял, что под внешностью добряка в нем прячется человек нелюдимый, если не сказать себялюбец. Он не мог дать близким то, в чем они нуждались. Когда он обратился к психоаналитику, тот спросил: «А как вы сами думаете, почему вы занялись гостиничным бизнесом? Нет ли тут какого-нибудь подсознательного выбора?» Вопрос его не на шутку озадачил. Он подумал, а вдруг и вправду основной побудительный мотив в его жизни — стремление к бегству? С тех пор им овладело желание остановиться, осесть. Продажа гостиниц была для него способом дать понять своей жене, что он с ней.

Весь вечер он не переставал убеждать меня принять его предложение:

— Мне нужен человек вроде тебя. Серьезный. Я знаю, ты мечтатель. И знаю, что ты писатель. На тебе просто написано, что рано или поздно ты сочинишь хорошую книжку. Будешь брать отпуск, когда захочешь, чтобы писать. Но, чтобы писать, нужен конкретный, фактический материал. Так, во всяком случае, мне кажется. Нельзя творить в безвоздушном пространстве, не имея никаких привязок, никакого расписания. Посмотри на известных писателей: у них у всех есть какая-то профессия.

Послушать его, так, приняв его предложение, я тут же стану Джойсом. Я понимал, что во многом он прав. Работа ночью, в определенные часы, принесла мне огромную пользу. Вдохновение меня, правда, не посетило, зато я навел порядок в своем внутреннем хаосе. Хотя бы в этом Жерар был прав. Но через какое-то время мои мысли разворачивались на сто восемьдесят градусов. Мне начинало казаться, что все великие писатели родились именно из пустоты, из зыбкости, из неопределенности. И мне хотелось все бросить, не иметь никаких обязательств, искать слова в размытом пространстве изменчивости. Не могут романы рождаться из послушного сидения за столом в строго определенные часы, так не бывает! Великие творения рождаются из беспорядка, из отсутствия какого бы то ни было принуждения, из полной свободы, в том числе нравственной.