– Не стоит, сэр. Лучшее лекарство, как известно – это служба. А лучшая семья – это экипаж.

– Я не знаю, как насчет лучшего лекарства, может быть, оно и так, но отдыхать – это приказ.

– Понял.

– А вот теперь можете идти.

– Есть, сэр.

3

В Сан-Марио Винсент не появлялся вот уже три года. Сей факт его ничуть не обескуражил. Ему даже было все равно. Казалось, это время пролетело практически мгновенно в постоянных походах, рейдах, сопровождении конвоев, эвакуации, столкновении с диверсионными эскадрами Альянса, проникшими в тыл, чтобы разжиться ресурсами. Он даже участвовал в двух больших операциях по обороне систем, одна из которых оказалась весьма неудачной. Течение времени не замедлялось даже во время переходов, дел всегда было невпроворот.

А вот город за три года очень изменился, и на взгляд адмирала, не в лучшую сторону. Сан-Марио вырос практически в три раза. Дома стали походить на огромные монолитные блоки, в которых большинство квартир не имело окон. Их заменяли окна-картины – экраны, на которых в зависимости от времени суток менялся пейзаж. Подобный, пусть даже очень искусный обман, не добавлял уюта, казалось, будто сидишь в бункере глубоко под землей. Правда, из настоящих окон тоже не было видно ничего хорошего.

Улицы стали намного грязнее – уборочная техника не справлялась с тем валом мусора, который извергал из себя огромный город. Огни рекламы, призванные несколько оживить визуальный ряд, лишь подчеркивали безысходное убожество. Таковы последствия непрерывного притока населения, разумеется, не только за счет высокой рождаемости, но и за счет потока беженцев, находящих новый дом на планетах в глубине Аномальной зоны, оборонять которые было еще достаточно просто.

Однако здесь, в отличие от двух других пустынных миров, по крайней мере, можно дышать без маски. Винсент подумал, что именно из-за этого Сансет выбрали столицей.

Водитель остановился возле одного из жилых блоков.

– Приехали, сэр.

– Ясно. Свободен.

– Спасибо, сэр.

Винсент поднялся на лифте на нужный этаж. Служебная квартира, как и все служебные квартиры, пахла пылью и прямо-таки кричала о своей необжитости. Пустые шкафы, встроенные в стены, отключенные окна-картины. Из мебели только кровать в спальне с ТВ-терминалом под потолком, стол и стулья на кухне, нехитрый набор посуды. Что ж, не лучше и не хуже, чем у других холостяков, вынужденных жить в казенных квартирах. Собственные квартиры могли себе позволить только семейные, но адмирал семьей обзаводиться не спешил.

«Вот выйду на пенсию, если раньше где-нибудь копыта не отброшу, тогда и женюсь», – думал по этому поводу Винсент.

Ему не единожды приходилось доставлять письма и известия о гибели членов своего экипажа их родным, и к этим взглядам жен, детей и матерей он привыкнуть никак не мог. Не хотел он, чтобы по случаю его смерти кому-нибудь прислали такое же письмо о героической гибели…

«Какие только мысли в башку не лезут на гражданке», – подумал Силаев.

Мысленно сплюнув, он бросил баул с вещами в шкаф, направился к лифту и спустился на первый этаж, где располагались все нужные человеку службы – от ремонтных мастерских по починке всего и вся до увеселительных заведений. В одно из таких заведений он и отправился.

В кабаке оказалось довольно многолюдно и шумно, под потолком стояли устойчивые сизые облака сигаретного дыма, с которым даже вентиляция не могла справиться. Отыскав свободный столик, Силаев проследовал к нему.

– Винсент?! – услышал адмирал свое имя и даже не сразу среагировал на него. Так его не называли уже очень давно.

Силаев обернулся, ища того, кто знает его, и кого мог знать сам.