- Да. Но разницы нет.

- Разве? – спросила Маат.

- Разницы нет.

- Ты должен был знать, - возмутилась Маат. – При сверхъестественной смерти тебя позвали бы к ребенку, истинному принцу, чтобы отвести его в Гелиополис и помочь ему начать путь. Ты знал, что он погиб, но настоял на том, что Сыновья Египта смогут оберегать космос.

- И я оказался прав, так ведь?

- Во многом. Тебе повезло. Если бы мы знали…

- Если бы вы знали, Сетха бы не заперли. Только трое, созданные им, но вскормленные нами, могут держать его на границе.

- Но у нас нет троих, так? У нас есть двое. Астен не должен обладать силой своих братьев, - Маат сузила глаза, глядя на сильного бога, а он стоял, не шевелясь. – Как ты это сделал? – спросила она.

Анубис с улыбкой сказал:

- Я сделал его из обрезков и улиток, добавил щенячьи хвостики.

Шипение сорвалось с губ Маат.

- Значит, раскрывать секреты ты не хочешь.

- Как и ты свои, Маат.

- У меня нет секретов, - воскликнула она, но я увидела тревогу в ее глазах.

Маат подошла к выступу.

- Скажи, Астен. У тебя свои сны?

Астен повернул голову и замешкался. Наконец он сказал:

- Вы о Снах, что могли быть?

Богиня нетерпеливо вздохнула.

- Ты знаешь, о чем я, - сказала она. – Мне все равно, снятся ли тебе кони или прекрасные девушки с тобой на лугу.

Заерзав, Астен сказал:

- Я видел больше одного пути будущего.

- И? – она с ожиданием склонилась вперед.

Астен пожал плечами.

- А они важны? Может, это сны не обо мне. Вы ведь знаете, что у каждой души одно будущее, одна мечта об идеальной жизни, полной счастья. А несколько вариантов показывает, что что-то не так. Со мной. Моя душа разбита, так что могут значить мои сны? Все эти возможности недостижимы.

- Он может быть прав, - сказала Нефтида. – Может, с ним это не работает. Если бы он был настоящим принцем, сила снов проще ему давалась бы. И у него бывают проблемы с вызовом снов.

Маат задумалась над ее словами.

- Да. Такие силы могли давно сломать смертного. Удивительно, что он все еще хорошо работает, - она приняла решение. – Ладно, ответь еще на один вопрос.

- Какой? – слабо спросил Астен.

- Она есть в твоих мечтах?

Маат указала на меня, и я резко вдохнула. Астен взглянул на меня, и было в его глазах что-то, похожее и на надежду, и на ужас.

После напряженного момента он тихо признался:

- Да, - мое сердце замерло. – Но эта мечта не сбудется, - сказал он.

- Почему? – в этот раз спрашивала не Маат. Это была я.

Кожу покалывало, было сложно дышать. Я словно оказалась в очень тесном месте, и спастись от удушения помогал только Астен. Было что-то осязаемое между нами. Что-то теплое, наполняющее меня и все вокруг. И это ощущалось сразу и правильно, и неправильно.

- Почему? – повторила я.

- Потому что…

Я смотрела ему в глаза, не могла отвести взгляда.

- Потому что если этот сон окажется правдивым, то я предам брата, - тихо сказал он. – Я с таким жить не смогу.

Мы стояли на расстоянии нескольких футов, но на миг мне показалось, что мы так близко, что можно коснуться рукой. Я чувствовала его тело, его широкие плечи, его рот и прядь, упавшую на лоб, и как его взгляд согревал меня. Приятное покалывание пробежало по спине, словно кто-то ласкал обнаженную кожу.

Вмешался Осирис:

- Ты будешь судить мальчика, Маат?

Тепло покинуло мою кожу, заменилось ледяным страхом. Хотя я знала, что нам нужно как-то попасть в преисподнюю, я не хотела рисковать ради этого бессмертной душой Астена.

- Да. Покончим с этим, - сказал Анубис.

Вернув перо в шкатулку, Маат обхватила сердце Астена руками и подняла в воздух.