И вот последняя ночь перед Кайласом. Не доезжая до места выхода 20 км, мы свернули к Священному озеру Машиноковар. У тибетцев и индусов оно почитается наравне с Кайласом. И действительно: живописное пресное озеро в обрамлении горных вершин со множеством разноцветных уток-огари на берегу. Считается, что если окунуться в него, смоются грехи. Обычно тут множество паломников из Индии, и китайские власти запретили в озере купаться – нечего нам тут загрязнять! Но на наше счастье мы были в огромном гестхаусе (просторный сарай на берегу с рядами коек) совершенно одни – я уже упоминал о трудностях получения разрешения на посещение Тибета, – т. е. я, сын, сопровождающий и водитель – и больше никого. Я сразу пошел на берег с твердым намерением окунуться (что нам, русским, чьи-то запреты?!). Было пасмурно и прохладно, дул сильный ветер и бил косой дождь. На севере просто нависла мрачная огромная черная туча. Я пошел вдоль берега, подгоняемый ветром в спину, – думал отойти подальше, чтобы никто мне не помешал окунуться.

Меня сейчас постоянно спрашивают: «А что ты на Тибете чувствовал? Это правда место силы? Чудеса были?» («Что там было? Как ты спасся?» – каждый лез и приставал).

Так вот, тогда на берегу я и правда почувствовал всю необычность этого места. Я разделся и быстро окунулся в озеро. Вода показалась на удивление теплой (на самом деле 8 градусов, как оказалось потом). Я вышел, вытерся рубашкой – и тут ветер внезапно стих. Огромная черная туча, загораживавшая полнеба, стала таять на глазах – и вдруг передо мной предстал Кайлас! Белоснежный, правильной пирамидальной формы, он просто светился на фоне внезапно просветлевшего неба! Я забыл, что до него 20 км и невольно сделал несколько шагов навстречу. Только не смейтесь: Кайлас мне показался прекрасной девушкой, снявшей свои одежды специально для меня! Я стоял, как завороженный, не сводя с него глаз. Через какое-то время Кайлас стал затуманиваться, растворяться, и вскоре его опять закрыло далеким туманом. Я стоял почему-то совершенно опустошенный. Дождик перестал, черные тучи ушли, и небо было сплошь в белых кудрявых облаках, через которые местами проглядывала голубизна. Я пошел обратно к гестхаусу, удивляясь своему чувству какой-то подавленности.

Нет, наверное, не подавленности, а какой-то светлой грусти. Я еще раз обернулся туда, где был Кайлас, и замер: на этом месте повисла радуга! Кайласа не было видно за облаками, но какое это было облако! Это было четкое человеческое лицо, которое смотрело сверху вниз на радугу. Мы все порой видим в облаках лица людей и фигуры животных, это даже имеет какой-то термин в психиатрии, но тут было просто, как на картине, с мельчайшими деталями!

Грусть прошла, и меня переполнил восторг. Меня стало даже трясти, и на глазах появились слезы. Я уже перестал анализировать, что со мной, и просто упивался необыкновенным чувством. Постепенно оно начало сходить на нет, радуга и облако давно исчезли, и стало отчетливо темнеть. Я вернулся в сарай гестхауса, твердо теперь зная, что Кайлас меня принял и что предстоящий поход окончится удачно.

Когда вошел, тибетец-сопровождающий спросил: «Видел радугу? Я сколько лет сюда езжу, но вижу ее тут первый раз!» Я только усмехнулся в ответ с видом человека, который кое-что об этом знает, но говорить не хочет.

И вот выход в трехдневный пеший поход. Не жарко и не холодно – где-то плюс 5 градусов, тучки обещают дождик, но выглядят добродушно.