|
Он намеревался сбить его с ног, но Геринг вдруг развернулся и побежал. Бартон с трудом последовал за ним. Вниз по холму, вверх по другому, затем на равнину. Дождь прекратился, уже не было ни грома, ни молний и в течение пяти минут тучи как всегда разошлись. Свет звезд омыл белую кожу Геринга. Подобно призраку, он легко и бесшумно передвигался впереди своего преследователя, намереваясь, как казалось, выйти к Реке. Бартон не отставал, хотя и не понимал, зачем он это делает. Сила вернулась к его ногам, и в глазах больше не двоилось. Вскоре он настиг Геринга, который, сидя у самой воды, напряженно всматривался в испещренные звездами воды Реки. – У вас теперь все в порядке? – спросил задыхаясь Бартон. Геринг от неожиданности вздрогнул. Он начал подниматься, но затем передумал. Застонав, он уткнулся головой в колени: – Я помню, что я сделал. Но почему? О Боже, почему? Карла говорила мне, что утром, если не ночью, уйдет от меня. Она сказала, что уже больше не в силах терпеть тот шум, который я произвожу ночью во время кошмаров… «Карла? – удивившись, отметил про себя Бартон. – Вроде бы, Геринг говорил, что так звали его первую жену». – …Я стал совершать довольно странные поступки, – тупо говорил Геринг. – Я умолял ее остаться. Я говорил, что очень ее люблю. Что я умру, если она меня покинет. Но она сказала, что уже не любит меня. И вдруг мне показалось, что если я хочу удержать ее, то должен убить. Она поняла, чего я хочу, и с криком бросилась из хижины. Все остальное вы знаете. – Я хотел прикончить вас, – сказал Бартон. – Но теперь я понял, что вы, как сумасшедший, не отвечаете за свои поступки. Здешние люди, разумеется, не примут подобное извинение. Вы знаете, что они сделают с вами – они повесят вас за ноги головой вниз и оставят висеть, пока вы не умрете. – Я не понимаю, что это! – вскричал Геринг. – Что случилось со мной? Эти кошмары! Поверьте мне, Бартон! Если я согрешил, то мне уже воздано. Но я не могу остановить расплату! Мои ночи превратились в ад, и скоро таким же адом станут и мои дни! Значит, у меня остался только один способ обрести покой! Значит, я должен убить себя! Но ведь это не принесет мне никакого избавления! Я проснусь, и тогда снова наступит ад! – Держитесь подальше от жвачки, – заметил Бартон. – Вам придется трудно, но вы должны избавиться от этой привычки. Как то вы рассказывали, что на Земле вам уже удалось одолеть привычку к морфию! Геринг поднялся и взглянул на Бартона. – Я так и сделал! Я не прикасался к резинке с той минуты, как очутился здесь! – Что? – Но я клянусь! Вы полагали, что я пользуюсь этой дрянью, потому что меня постоянно преследуют ночные кошмары? Нет, у меня нет ни кусочка резинки. И как видите, от этого ничего не изменилось! Несмотря на всю ненависть к Герингу, Бартон почувствовал к этому человеку жалость. – Вы сами для себя стали Пандорой и теперь, похоже, не в состоянии закрыть крышку. Я не знаю, чем все это кончится, но мне не хотелось бы быть на вашем месте. Правда, нельзя сказать, что вы этого не заслуживаете. – Я одолею их, – спокойно и решительно произнес Геринг. – Вы имеете в виду, что одолеете себя? – покачал головой Бартон. Он с трудом повернулся и собрался уже уйти, но остановился, чтобы сказать последнее слово: – Что вы теперь будете делать? Геринг махнул в сторону Реки. – Утоплюсь! Попробую еще раз начать все с самого начала. Может быть, в следующем месте я смогу лучше собраться с силами. Да к тому же я определенно не хочу, чтобы меня подвесили за ноги, как цыпленка на витрине мясной лавки. – Тогда, оревуар! – произнес Бартон. – Желаю удачи. – Спасибо. Вы знаете – вы не такой уж плохой. |
