|
(Алиса забыла упомянуть название, а Бартон, хотя и был ненасытным читателем, не помнил ни одной книги этого писателя) <"Алиса в стране чудес" Льюиса Кэрролла (псевдоним доктора Доджсона), профессора математики одного из оксфордских колледжей> – Это был самый великий день в моей жизни, – сказала Алиса. – Несмотря… Впрочем, был и еще один. – Алиса мечтательно прикрыла глаза. – Это было 4 июля 1862 года. Мне было тогда десять лет… На мне и на моих сестренках были черные туфельки, белые ажурные носочки, белые ситцевые платьица и шляпки с широкими полями. Она то и дело вздрагивала, как будто внутри боролась сама с собой. И чтобы не выдавать этого, стала говорить еще быстрее: – Мистер Доджсон и мистер Дакворт несли корзины с провизией для пикника… Мы уселись в лодку возле Фолли Бридж… На веслах сидел мистер Дакворт. Капли воды, подобно стеклянным слезкам, падали с лопастей весел на гладкое зеркало воды. Последние слова Бартон услышал так, будто они обрушились на него. Он удивленно посмотрел на Алису. Губы ее двигались с нормальной скоростью. Теперь она не могла оторвать взгляда от Бартона, ее глаза, казалось, высверливали в нем отверстия, ведущие куда то за него, в глубины пространства и времени. Руки были слегка приподняты, казалось, она была чем то изумлена и не могла ими шевельнуть. Все звуки усилились. Он слышал дыхание девочки, биение ее сердца и сердца Алисы, урчание ее кишечника и шелест ветерка в ветвях деревьев. Откуда то издалека донесся крик. Он встал и прислушался. Что случилось? Почему так обострились чувства? Почему он в состоянии слышать стук их сердец, а своего нет? Он даже ощущал форму и шероховатость травы у себя под ногами. Он почти что чувствовал, как отдельные молекулы воздуха с грохотом ударяются о его тело. Алиса тоже встала. – Что происходит? – спросила она. Ее голос обрушился на него, словно порыв ураганного ветра. Он не ответил, пристально глядя на нее. Теперь, как ему показалось, только теперь, по настоящему, он рассмотрел ее тело. Алиса подошла к нему, обмякла и закрыла глаза. На губах выступила влага, и она, раскачиваясь из стороны в сторону, почти что пела: – Ричард! О, Ричард! Затем она остановилась. Глаза ее округлились, когда она почувствовала, что объятия Бартона стали сильнее. А когда он наклонился и попытался ее поцеловать, она с криком «Нет! Нет!» отпрянула от него и скрылась во тьме среди деревьев. Какое то мгновение он неподвижно стоял. Для него казалось непостижимым, что она, которую он любит так, как никогда никого не любил, может не откликнуться на его призыв. Она, наверное, дразнит его. Вот в чем дело. Поэтому он ринулся в темноту ночи, не переставая выкрикивать ее имя. Прошло, должно быть, несколько часов, когда на них обрушился дождь. То ли действие наркотика ослабело, то ли холодная вода отрезвила их – но оба словно в одно и то же мгновение пробудились от этого, больше похожего на сон, наваждения. Она взглянула ему в лицо, освещенное вспышкой молнии, закричала и яростно толкнула его. Падая на траву, он резко выбросил вперед руку и поймал ее за лодыжку. Она упала на него и на четвереньках попыталась отползти. – Что с вами? – закричал он. Алиса как будто пришла в себя. Она села на траву и уткнулась лицом в колени. Тело ее начало сотрясаться от всхлипываний. Бартон встал, поднял ее подбородок и посмотрел в глаза. Где то поблизости снова сверкнула молния, и Бартон увидел, что лицо женщины искажено мукой. – Но вы же обещали защищать меня, сэр! – вскричала она. – Судя по вашему поведению, – возразил Бартон, – вы вовсе не хотели, чтобы я вас защищал. И я не обещал защищать вас от естественных человеческих порывов. – Порывов?! – заплакала она. – Порывов! Боже мой, я никогда в жизни не вела себя так! Я всегда, слышите, всегда была добропорядочной! Я была девственницей, когда вышла замуж! И всю жизнь я была верна своему мужу! А теперь… С абсолютно незнакомым!. |
