Фрэнк, похоже, вовсе этого не заметил. Он не спускал а Керсти глаз, они горели омерзительной алчностью. Отступать было некуда, кроме как наверх. Языки пламени продолжали лизать стены и пол, колокола звенели, она стала подниматься по ступеням.

Затем увидела: ее мучитель не сразу последовал за ней. Крики Джулии о помощи отвлекли его и заставили подойти к распростертому на полу возле двери телу. Он наклонился и – выдернул из бока Джулии нож. Несчастная пронзительно вскрикнула от боли, он же, словно намереваясь помочь, опустился рядом с ней на колени. Она протянула к нему руки, надеясь отыскать утешение. Вместо этого он приподнял ее голову и притянул к себе. Когда их разделяло всем несколько дюймов, Джулия, похоже, догадалась, что намерения ее возлюбленного совсем иные. Она приоткрыла рот, собираясь крикнуть, но он впился в ее губы ртом и начал высасывать из нее кровь. Она билась, стараясь вырваться. Напрасно…

Не в силах более выносить этого ужасного зрелища, Керсти отвела глаза и поднялась выше.

На втором этаже спрятаться было негде. Да и бежать некуда, разве что выпрыгнуть в одно из окон. Впрочем, увидев, как обошелся Фрэнк со своей любовницей, даже прыжок с высоты Керсти считала приемлемым выходом. Пусть при падении она переломает все кости, зато лишит монстра возможности пить из нее кровь.

Пожар, по-видимому, разгорался все сильней, лестница окуталась вонючим дымом. Она, спотыкаясь, брела по коридору почти вслепую, цепляясь за стену пальцами. Снизу послышались какие-то звуки. Похоже, Фрэнк, расправился с Джулией.

Да, вот он приблизился к лестнице и, подняв голову, повторил бесстыдный призыв:

– Иди к папочке!..

Ей пришло в голову, что сенобиты, вероятно, наслаждаются созерцанием этой погони и не вступят в дело до тех – пор, пока на арене не останется лишь один игрок – Фрэнк. Она же всего лишь фант в этой игре.

– Сволочи… – пробормотала она, от всей души надеясь, что они услышат.

Она дошла уже почти до конца коридора. Перед ней была дверь в кладовку. Интересно, есть ли там окно, достаточно большое, чтоб протиснуться в нем? Если да, тогда она выпрыгнет, и будь они все прокляты, все – и Бог, и дьявол, и те, что болтаются между ними! Чтоб им всем пусто было, и даже если она упадет и разобьется, по крайней мере смерть будет легкой и быстрой.

Фрэнк снова окликнул ее, уже с лестницы. Она повернула ключ в замке, открыла дверь и скользнула в кладовку.

Да, там было окно, незаверенное, через него в комнату струился волшебно прекрасный лунный свет, озаряя собранный в комнате хлам: старую мебель, какие-то коробки… Она пробралась через это нагромождение к окну. Оно оказалось приоткрытым дюйма на два.

Керсти вцепилась пальцами в раму и попыталась приподнять ее, но оконный переплет давно прогнил, и руки ее оказались недостаточно сильными, чтобы справиться с этой задачей.

Она стала торопливо озираться в поисках какого-нибудь рычага, в то время как ее мозг хладнокровно отсчитывал число ступеней, по которым поднимался ее преследователь, и время, необходимое ему, чтоб преодолеть разделяющее их расстояние. Секунд двадцать, не больше, решила она и, сорвав крышку с одной из коробок, обнаружила за ней… мертвеца – остановившимися, дико расширенными глазами он смотрел прямо на нее. Все тело у него было изломано, руки буквально расплющены и перекручены, ноги подогнуты к подбородку. Она уже было открыла рот, чтоб завопить от страха, как вдруг услышала за дверью голос Фрэнка.

– Где ты? – окликнул он. Она зажала ладонью рот, не давая вырваться крику. Ручка двери слегка повернулась.