|
Профессор недовольно дернул щекой, однако сдержался и, усевшись на сиденье глидера, сварливо пробурчал: – Ну что ж, в четверг так в четверг. Когда машина профессора, заложив крутой вираж, скрылась за верхушками стройных сосен, Ив позволил выражению скорби сползти со своей физиономии и досадливо поморщился. В общем-то, идеи профессора его интересовали. То, как обстояли пока что дела на войне, которую, хотя энциклика Иеронима XII уже была опубликована, еще почти никто не называл Конкистой, можно было охарактеризовать одним словом – избиение. Больших конфликтов было не так уж много, но при всяком столкновении Враг делал с кораблями людей все, что хотел: некоторые просто уничтожал или брал на абордаж, другим – немногочисленным – позволял ускользнуть. Создавалось впечатление, что миры людей до сих пор не пали только потому, что Враг почему-то этого пока не желал. Однако Ив прекрасно знал, что спустя полтора столетия картина резко изменится, ведь то время, из которого он был переброшен Творцом в прошлое, судя по вычисленной Ивом динамике развития конфликта, было отделено лишь кратким отрезком от конца этой войны, причем конца, победоносного для людей. И с полгода назад ему вдруг пришло в голову, что пора уже сейчас подумать о том, как жить дальше и что делать с Алыми князьями ПОСЛЕ войны. Ив поднял глаза, еще раз бросил взгляд на верхушки сосен, за которыми скрылась машина профессора, и усмехнулся. Вряд ли профессор приглашал его для высокоинтеллектуальной беседы. Скорее всего, Эмундссен из-за своего несносного характера лишился всех своих ассистентов. И основным занятием Ива будет вовсе не обсуждение передовых идей профессора, а банальное сидение за консолью да нудная загрузка профессорской директории Большого университетского биокомпьютера ворохом скучной статистики, от которой ни одному со-циопсихологу никуда не деться. При всем при том это открывало доступ как к личной директории профессора, так и к нему самому. А человеку, у которого в запасе тысячи, а может, и десятки тысяч лет здоровой жизни, можно и поскучать некоторое время, хотя, конечно, никто, даже Творец, не может сделать так, чтобы ему это занятие понравилось. Семинар не принес ничего интересного. Все, что с таким жаром обсуждали аспиранты, Иву было уже давно известно. Следующие несколько дней тоже прошли в привычных делах, в череде которых значились и традиционная аспирантская пятничная попойка, и субботнее катание на глиссерах над саванной южного континента в компании с весело визжащими обнаженными студентками. Все это за девять лет пребывания на Симароне надоело Иву донельзя. Поэтому он не удивился, поймав себя на том, что с нетерпением ожидает четверга. Конечно, вряд ли профессор откроет ему пароль доступа к своим наиболее важным файлам, но ведь Ив в свое время наловчился взламывать даже военные коды, которые, кстати, были совершеннее нынешних на полторы сотни лет войны, а уж профессорский-то... тем более с его собственной консоли... Четверг не обманул его ожиданий. Хотя круг его обязанностей оказался именно таким, как он и ожидал. Профессор Эмундссен, встретив его даже не на пороге дома, а уже у дверцы своего глидера, недовольно проворчал: – Почему так поздно, я чуть не уехал, – но, заметив на лбу Ива капельки пота, выступившие, между прочим, вовсе не из-за спешки, а скорее от жары, смягчился и с обычным апломбом добавил: – Ладно, будем считать, что это только в первый раз. Код доступа в директорию – «Неандертал-66». У консоли найдете восемь папок с материалами. Извольте успеть до полуночи. С этими словами он отвернулся и уселся в машину. Спустя минуту профессорский глидер скрылся за деревьями. Ив усмехнулся: «Что ж, все, как и следовало ожидать» – и двинулся внутрь профессорского бунгало. Загрузку поддиректории Ив закончил часа за два, несколько подивившись тому, что профессор, похоже, даже не подозревал о простеньком, но надежном сканирующем поле, которое было в его консоли, после чего вплотную занялся личными файлами профессора. |
