Благодаря нападению русских брандеров на эскадру, большая часть провианта взятого с собой в Варне пошло на дно, что поставило под угрозу саму высадку на вражеский берег. Маршал Сент-Арно рискнул продолжить выполнение плана в надежде поживиться провиантом на территории врага и жестоко проиграл. Русские выметали перед десантом все под чистую, оставляя врагу только камни, траву и в небольшом количестве воду.

Не окажись в балаклавской бухте прибывшего из Константинополя транспорта с провизией, скоро союзная армия, без всякого сомнения, могла в полной мере испытать ужас голода, который некогда испытала на себе "великая армия" Наполеона Бонапарта при отступлении из Москвы по смоленской дороге.

Когда во Францию пришли вести о занятии войсками экспедиции порта Балаклава и смерти Сент-Арно, император Наполеон моментально развил энергичную деятельность. Погибший маршал сразу получил место в знаменитом Пантеоне, а вместе с ним и титул герцога Балаклавского.

Вначале Наполеон хотел присвоить Сент-Арно титул Крымского или на худой конец Севастопольского, но мудрые советники тут же посоветовали императору не торопить события, поскольку ни Севастополь, ни тем более Крым ещё не являлись французскими владениями или хотя бы не были заняты союзными войсками. Поэтому повелитель французов был вынужден остановиться на маленькой рыбачьей Балаклаве, ведь не давать же маршалу титул с названием простой крымской речушки.

Вслед за покойным Сент-Арно награды щедрым дождем полились на живых участников похода; за мужество при высадке, за победу на Альме, за мужественный горный поход и за взятие Балаклавы. Последнее решение, моментально вызвало глухой ропот несогласия в рядах экспедиционных сил, поскольку хвастаться победой над горсткой неприятельских солдат, считалось в рядах не совсем уместным.

Это впрочем, не сильно потревожило совесть французского владыки, он твердо держался принципа делать хорошую мину при не очень удачной игре, а лучшее средство для военных чинов всегда были награды, тем более что по большому счету их было за что награждать.

В русском стане положение тоже было далеко не столь блестящим; как бы того хотелось царю и его окружению. Поражение на Альме было холодным душем для "шапкозакидателей" типа генерала Калмыкова, которые жили исключительно иллюзиями войны 1812 года. Все, и в первую очередь император, увидели, что русский генералитет "не совсем" готов к  войне с такими сильными соперниками как французская и британская империя.

Одновременно с поражением  в Крыму, тревожный звонок прозвенел и на Балтике, хотя и не столь угрожающе как на юге. Исполняя пожелание своих правительств, англо-французская эскадра под командованием адмиралов Непира и Персиваля вошла в просторы Балтийского моря и напала на русские военные укрепления Аландских островов, являющихся первой линией русской обороны на пути к Кронштадту.

Благодаря численному превосходству сил неприятеля аландские укрепления пали, и русские войска были вынуждены отступить в глубь Финляндии, оставив острова в руках неприятеля. Однако большего успеха союзные адмиралы добиться не смогли. Вопреки их надеждам, после падения Аландов финны не подняли массовое восстание против русских, а Швеция не спешила вступать в войну, на что очень рассчитывал лорд Пальмерстон.

Именно храбрость и стойкость русских солдат и офицеров, которую они проявили при обороне Аландских укреплений, а не роковое стечение ряда обстоятельств, как это объявила на своих страницах "свободная западная пресса" были истинной причиной столь скромного результата похода кораблей союзного флота. Желая поднять свой несколько подорванный престиж в глазах соотечественников, адмиралы Непир и Парсеваль торжественно объявили, что в будущем году они обязательно войдут в Финский залив и полностью уничтожат русский флот в Кронштадте, сожгут Зимний дворец - официальную резиденцию русского императора.