Воздух прерывисто вырвался из его груди, будто боль, которую он внезапно ощутил за ребрами, вышибла дыхание из его легких.

Он даже не представлял о вечной расплате, о том, что поступки на самом деле имели значение, что за последним ударом твоего сердца последует божий суд. Но больно было не от этого. А от осознания, что даже если бы он знал, что его ждет, то все равно не смог бы ничего изменить.

– Мне жаль, – прошептал он, гадая, к кому именно обращается. – Мне чертовски жаль…

Без ответа.

Он поднял взгляд на небо.

– Мне жаль!

По-прежнему нет ответа, и это нормально. Сожаление заняло все его мысли, поэтому места для третьей стороны в любом случае не найти.

Матиас пытался встать на ноги, но нижняя часть тела подгибалась и оседала, и ему пришлось опереться на надгробный камень для равновесия. Боже, он представлял собой жалкое зрелище: бедра испещрены шрамами, живот усеян рубцами, кожа с одной голени практически снята до самой кости. Медики сотворили относительное чудо своими болтами и прутьями, но, по сравнению с тем, каким он родился, сейчас он напоминал сломанную игрушку, которую подлатали скотчем и суперклеем.

Но с другой стороны, суицид должен был сработать. И Джим Херон – причина, по которой он прожил последующие два года. Потом смерть нашла его и предъявила свои права, доказывая, что Земля брала души лишь во временное пользование. Истинные владельцы находились по другую сторону.

По привычке он поискал глазами трость, но потом сосредоточился на том, что мог найти с большей вероятностью: тени, пришедшие за ним, в виде мерзких маслянистых тварей или же в человеческом обличии.

Так или иначе, он в глубокой заднице: будучи бывшим главой спецподразделения, он накопил врагов больше чем диктатор страны третьего мира, и все они обладали оружием, либо наемниками с оружием. И будучи изгоем на игровой площадке Дьявола, Матиас мог биться об заклад, что не просто так вырвался из тюрьмы.

Рано или поздно кто-нибудь придет за ним, и хотя у него нет смысла жить, одно его эго настаивало на схватке.

Или том, чтобы сделать из себя хотя бы вполовину более достойную цель.

Матиас, хромая тронулся с места, и шел он с грацией чучела, тело содрогалось от периодических спазмов, они вылились в шаткую походку, от которой было охренеть как больно. Чтобы сохранить тепло, он попытался обернуть руки вокруг себя, но ненадолго. Они нужны ему для равновесия.

С поступью зомби и вывернутой на изнанку головой он ступал по шершавой траве мимо могил, чувствуя касание холодного влажного воздуха на своей коже. Он понятия не имел, как вырвался на свободу. Куда сейчас направлялся. Какой сегодня день, месяц или год.

Одежда. Ночлег. Еда. Оружие.

Обеспечив себя предметами первой необходимости, он позаботится об остальном. Если, конечно, его не убьют раньше… в конце концов, раненый хищник быстро становится добычей. Таков закон дикой природы.

Добравшись до квадратного, напоминавшего коробку здания, украшенного кованным железом, Матиас принял его за очередную гробницу. Но надпись «Кладбище «Сосновая роща» на цоколе и блестящий замок «МастерЛок» на передней двери предполагали, что это – вотчина работников кладбища.

К счастью, кто-то оставил заднее окно слегка приоткрытым.

И, разумеется, оно не двигалось с места, словно прибитое.

Подобрав упавшую ветку, он пропихнул ее в щель, так, что дерево согнулось, а его руки напряглись изо всех сил.

Окно поддалось с пронзительным визгом.

Матиас застыл.

Паника, доселе незнакомая, но теперь испытанная на горьком опыте, заставила его обернуться в поисках теней. Он знал этот звук. С таким шумом демоны приходят за тобой…

Nada[2].

Одни могилы и газовые лампы, которые, несмотря на все сигналы надпочечников, не превратились ни во что иное.