В них явно наличествовала некая неестественность. Но какая? Вроде бы хоть и в штатском, но менты как менты. Твердые, жесткие, злые… Но тем не менее что-то в них было… этакое… Но что?..

А потом: почему ей все-таки удалось сбежать?

Садовникова стала вспоминать. Вот она вылетела из окна второго этажа. Выскочила со двора ОВД. Этого, конечно, никто ожидать не мог. Она ловко и эффектно оставила милиционеров с носом. И ничего странного, что погоня за ней началась не сразу – менты просто опешили.

Но дальше – еще невероятней. Вот она пробежала по гаражному проезду. Вслед ей стреляли. А потом…

Она перепрыгнула бетонную стену и понеслась по темной березовой роще. Казалось бы – чего проще для служителей закона: добежал до той же стены – и пали ей вслед. Или – перепрыгни и несись следом. Однако погоня прекратилась.

До сегодняшнего дня она думала, что дело в ментовской лени. Но ведь ситуация совсем не такая, чтобы лениться: стрельба в ОВД, убийство (или ранение) милиционера, побег подозреваемого из-под стражи… А если служители закона решили зайти с тыла – тоже как-то нескладно. Единственная ментовская машина – всего одна! – неторопливо поехавшая в обход, совсем не вяжется с тяжестью Таниных преступлений.

А потом… Этот Володя… Как-то уж очень вовремя он появился… Будто специально, чтобы вывезти ее из-под огня…

Татьяна потрясла головой. Проговорила вслух:

– Бр-р!.. Кажется, это уже паранойя!..

Но тем не менее…

Володя вывез ее из опасного района. Он дал ей приют. Он не взял ни копейки за подвоз – и не стал приставать к Татьяне в своей квартире. Только один разок обнять попытался… Хотя она ему явно понравилась… И он не воспользовался ее беспомощностью, когда она вдруг вырубилась за кухонным столом. Наоборот, заботливо перенес на диван и укрыл пледом.

Какой-то чересчур уж бескорыстный рыцарь получается.

И потом: почему она столь стремительно тогда выключилась? Засыпает Таня обычно подолгу. А уж в ту ночь, после стольких приключений, после лошадиных доз выброшенного в кровь адреналина, она даже по законам физиологии должна была бодрствовать минимум сутки. Но ведь – уснула!

– Может, этот Чехов сотворил со мной то же, что я сделала с ним? – вслух спросила Таня. Стены огромной комнаты отозвались: «…им …им». – Может, подсыпал мне в кофе что-то седативное?

Но, черт возьми, зачем ему это понадобилось? Он совершенно никак не воспользовался ее беспомощным положением. Ничего не выгадал от того, что она вырубилась!

Наоборот – утром он дал ей уйти, да еще и похитить из бумажника триста целковых!

…Сломав голову и так и не ответив на свои сто тысяч «почему?», Татьяна написала на листке крупными буквами:

СТРАННО ЭТО ВСЕ…

А потом решила: утро вечера мудренее – и отправилась почивать в спальню на втором этаже.

Заснула она неожиданно легко.

А утром, когда солнце уже пробивалось сквозь щель в плотных шторах, на границе яви и забытья ей вдруг явилась разгадка. Возникла она из двух удивительных фактов. Оба были связаны с запахами.

Во-первых, от пытавших ее ментов пахло дорогим парфюмом.

И второе: в машине Володи стоял запах кофе.

Эти два разрозненных факта стали теми кирпичиками, которых недоставало в здании разгадки. И теперь оно (здание) – или она, разгадка, – построилось само собой.

Разгадка показалась ей стройной, но столь странной и необычной, что Татьяна даже подскочила в кровати.

И в тот самый миг вдруг раздалась трель домофона.

На секунду Таня замерла, а потом бросилась к окну.