|
— Он ведь записывает? — спрашивает Симона.- Перемотать можешь? Брэдли опять что-то жмет, и все начинает двигаться в обратном порядке: огромное облако дыма сжимается и… — Вот,- говорит Брэдли, останавливая перемотку. На поле боя творится кошмар, спэклы прорывают линию обороны, как вдруг… БУМ! У подножия холма гремит взрыв: мощной ударной волной в разные стороны разносит спэклов, бэттлморов, комья земли и камни, а потом все сразу затягивает облаком дыма… Брэдли снова перематывает запись, и мы просматриваем ее еще раз: маленькая вспышка, а потом всю нижнюю часть холма поднимает в воздух, и мы видим, как умирают спэклы… Умирают, умирают… Дюжинами… И я вспоминаю того единственного, на берегу реки… Вспоминаю его страх… — Это ваших рук дело? — спрашивает Симона. — Ваша армия добралась до поля боя? — У нас нет ракет, — отвечает госпожа Кайл, не сводя глаз с проекции.- Иначе бы я сама по ним ударила, а не просила бы вас. — Тогда кто это сделал?- упорствует Симона. Брэдли возится с пультом: картинка становятся четче и крупнее, а время замедляется, и вот мы уже видим сам снаряд, пушечное ядро, плавно подлетающее к подножию холма. и разрывающиеся на куски тела спэклов — ядру нет ни какого дела до их жизней, имен, любимых и родных… Тела поднимаются в воздух… Сотням жизней приходит конец… Это мы во всем виноваты, мы их поработили и убивали тысячами, вынуждая на месть… Хорошо, не мы, а мэр… И вот мы снова их убиваем… Симона и госпожа Кайл о чем-то спорят, но я их больше не слушаю… Потому что до меня доходит. Когда Симона спросила меня, что делать… Я хотела сказать ей, чтобы она запустила ракету. Да, хотела. Я собиралась сама, своими руками отнять эти жизни. сказать: да. хорошо, давайте их убьем… Убьем всех этих спэклов, которые имеют полное право на месть, ведь мы заслужили ее больше чем кто-либо на этой планете… Если бы я могла спасти Тодда, все остальное не имело бы никакого значения, я бы сделала это… Я бы убила сотню, да хоть тысячу спэклов… Ради Тодда я бы развязала еще одну войну — и куда более страшную. От этого осознания мне становится так дурно, что я пошатываюсь и хватаюсь рукой за Желудя. А потом слышу громкий голос госпожи Койл: — Это может значить только одно: он сам наращивает вооружение!
[Тодд]
Среди дыма и криков Ангаррад умудряется встать на ноги. В ее Шуме царит тишина — жуткая тишина, — но она поднимается, и я вижу, откуда прилетела ракета… Со стороны города: оттуда к нам идут новые силы во главе с мистером Тейтом и мистером О’Харой. Они подтянули оставшихся солдат и вооружение, о котором говорил мэр… Вооружение, о котором я даже не знал… — Секретное оружие должно оставаться секретным, иначе какой от него толк? — говорит мэр, подъезжая ко мне сзади. На его лице сияет широкая улыбка. Потомушто к нам спешат сотни солдат, свеженьких, орущих и готовых броситься в бой… А спэклы уже оборачиваются… И смотрят на взорванный склон, пытаясь понять, можно ли по нему подняться… А потом снова что-то вспыхивает, над нашими головами раздается свист, и… БУМ! Я вздрагиваю, а Ангаррад громко ржет, когда в склоне холма появляется еще один кратер, а в воздух взлета ют грязь, дым, ошметки спэклов и рогатых зверей. Мэр даже бровью не поводит, только радостно смотрит на новеньких солдат. Армия спэклов разворачивается и пытается бежать… Но ее накрывает волной наших вновь прибывших… И я тяжело дышу… И смотрю на то, как разворачивается волна… И я должен сказать… Должен сказать… (заткнись) Мою грудь так и распирает от радости… (заткнись) От радости и облегчения… Я чувствую стук своего сердца и вижу умирающих спэклов… (заткнись заткнись заткнись ) — Ты ведь не очень расстроился, правда, Тодд? — спрашивает мэр. |
