— Я готова даже признать, что как человек Тейсман, возможно, честен и прям. Я, разумеется, признаю его личную смелость и преданность своей звездной нации. Но факт остается фактом: так называемая “Республика Хевен” хладнокровно и систематично лгала с такими цинизмом и дерзостью, с которыми не сравниться даже Оскару Сен-Жюсту. Начиная от Причарт и Джанколы, все сверху донизу — включая вашего друга Тейсмана, — всё их правительство, без единого протестующего голоса, явило всей Галактике одно и то же уродливое, лживое лицо. Они лгали, Хонор. Лгали собственному народу, нашему народу, Солнечной Лиге. Бог свидетель, я сочувствую любому, кого так методично водили бы за нос, как водили хевов Высокий Хребет и Декруа! Я не обвиняю их за гнев и желание взять реванш. Но эта “дипломатическая корреспонденция”, которую они опубликовали...

Елизавета заставила себя остановиться и сделать еще один глубокий вдох.

— У нас в архивах есть оригиналы их корреспонденции, Хонор. Я могу показать вам, где именно они убрали какие-то слова или внесли изменения — не только в своих собственных нотах, но и в наших. Все настолько последовательно, настолько тщательно, что может быть только следствием преднамеренного замысла. Они потратили не один месяц, готовя оправдание атаке на нас. Они рассказывают всей Галактике, что мы вынудили их осуществить нападение. Что они не имели намерения использовать свой новый флот в акциях военного возмездия и пустили его в ход только тогда, когда мы не оставили им другого выбора. Но даже барон Высокого Хребта не делал того, что они ему приписали. Они создали кризис на ровном месте. И я могу сказать только одно: хевы... остаются хевами.

Она стиснула зубы и яростно замотала головой, как раненый зверь.

— Они убили моего отца, — бесцветным голосом произнесла она. — Их агенты в Звездном Королевстве пытались убить Джастина. Они убили моего дядю, моего двоюродного брата, моего премьер-министра и канцлера Грейсона. Они пытались убить меня, мою тетушку и Бенджамина Мэйхью. Одному Богу ведомо, сколько мужчин и женщин моего Флота они уже перебили в этой новой войне, не говоря о том, столько они убили в последней. Похоже, не имеет значения, насколько благороден, честен или добронамерен тот, кто приходит к власти в этой помойной яме. Как только они приходят, нечто в самом механизме власти на Хевене превращает их точь-в-точь в таких же, что правили до них. Хевы. Пусть называют себя как угодно, Хонор, но они все равно хевы. И окончательно установить мир между ними и Звездным Королевством можно лишь одним способом. Другого нет.

Вечером того же дня Хонор второй раз в жизни очутилась в семейной резиденции графа и графини Белой Гавани. Пожалуй, этот визит был для неё ещё более трудным, чем первый.

Сейчас уже не надо было притворяться, и она была благодарна по крайней мере за это. Болезненная правда уже высказана. Больше не надо масок, самообмана или отказа принять реальность как она есть. Ушёл и гнев, ибо гневу их чувства были уже неподвластны. Но острые края остались. Хонор ещё только предстояло исследовать новую связь, новое ощущение ею Хэмиша — и опять она не могла обсудить это с ним. Но как ни великолепно было это ощущение, уже ясно, что оно было способно сделать боль бесконечно сильнее. Хонор знала себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что она не сможет жить с этим чувством и ничего не делать. Долго не сможет. И, обретя эту новую уверенность и способность намного глубже и отчетливее проникать в душу Хэмиша Александера, она узнала, что и он тоже не сможет.

Будь у неё хоть какая-то возможность отказаться от приглашения на сегодняшний ужин, не задев этим Эмили, Хонор непременно бы отказалась. Она не могла здесь находиться. Она не знала, где сможет находиться, но определенно не здесь. Тем не менее у неё не было выбора. Она пришла, и они с Хэмишем изо всех сил старались вести себя так, будто ничего не произошло.