Хейлим и сейчас еще чувствовал нить, связывающую его с боевым другом, но понимал, что скоро она навсегда оборвется. По словам наглого мальчишки, его драгоценный меч ляжет в качестве подношения на алтарь древнего бога Огня, и Айран заберет его в божественную оружейную. Конечно, не самая худшая участь для древней души, живущей в ас-уруме и когда-то поклонявшейся этому древнему богу. Но для Хейлима дальнейшая жизнь не будет больше иметь никакого смысла.

Поэтому и уйдет он вслед за своим клинком, исполнив долг и не имея надежды обрести ас-урум за последней чертой. Ведь темный ритуал, осквернивший тело и душу дроу, лишает того шанса на возвращение в тот дивный прекрасный мир, из которого их предки эльфы когда-то пришли в Рион. Хейлим знал это и знал, что когда-то придется заплатить такую цену за счастье обладать ас-урумом. Сегодня это время пришло…

Когда в окне забрезжил рассвет, инис встал с кресла и спокойно занялся приготовлением к Совету. Горе, обрушившееся на него — это не повод выглядеть недостойно в последний час. Какой пример подаст он молодым инисам? Тем, кто займет когда-нибудь его место, но уже не повторит допущенных им ошибок.

Хейлим смыл кровь с лица и тела, туго переплел растрепавшуюся в бою седую косу, не спеша достал из сундука одежду для торжественных случаев. Переоделся, сложил грязные вещи у двери. Потом снял со стены ножны, в которых хранился его простой меч, и достал клинок, чтобы удостоверится, все ли с ним в порядке. Иногда они рассуждали с братом о том, что было бы здорово, если бы и души инисов тоже могли после смерти не растворяться в темной пустоте, а вселяться в свои мечи. Пусть это был бы клинок не сравнимый по мощи с ас-урумом, но такой меч тоже помог бы кому-то из молодых дроу. Увы… но их мечты так и остались мечтами. Оскверненная темным ритуалом душа иниса бесследно исчезала из этого мира после смерти…

Пора… Оглянувшись последний раз, Хейлим мысленно простился местом, служившим ему и брату пристанищем долгие, долгие годы. Не в натуре инисов привязываться к вещам и дому, но здесь им было… спокойно. Пусть теперь их жилье послужит другим братьям, наверное, кому-то более достойному, чем они с братом.

Он уже закрывал дверь, когда резкая боль пронзила давно заледеневшее сердце иниса. Хейлим даже не сразу осознал, что это был отчаянный крик его ас-урума, взывающий к хозяину о помощи. Не ответить на него было кощунством, это стало бы предательством, в тысячу раз хуже прежнего! Уж лучше погибнуть рядом с боевым другом, сгорев на алтаре Айрана, чем прожить еще какое-то время, чувствуя себя последним из мерзавцев, предавшим их вековую связь!

И Хейлим, презрев все, отчаянно шагнул по этой связующей нити, как по лучу маяка, открывая переход куда-то в окрестности Охотничьего Замка Тиссенов…

* * *

— …Вергелиус, какого Аша творится в наших Орденах?!!! — старинный кубок из тонкого эльфийского стекла, просвистел через весь кабинет и разлетелся вдребезги, врезавшись в стену всего в локте от лица мессира.

Глава Инквизиции невозмутимо стряхнул с плеча несколько острых осколков стекла и затем небрежным жестом сотворил магией маленький вихрь, отправляя остатки уничтоженного кубка прямиком в мусорную корзину, искусно сплетенную из стеблей редкого эльфийского рогоза. Да… не та уже сила и меткость у Понтифика, хотя гневливости в характере старца с годами ничуть не убавилось.

По началу бывало, мессир и увернуться не успевал от запущенных в него умелой рукой предметов. И солонки в него прилетали, и ножи с вилками, а уж папки с документами — те вообще тогда летали по кабинету Его Святейшества с завидной регулярностью.