— Остальные прибудут позже, — перебил майора Бессонов. — Мы начнем работать без них.

Майора немного покоробило то, что с ним разговаривают таким тоном и не удосуживаются хоть как-то объяснить ситуацию, но он промолчал. Работа в НКВД за долгие годы приучила его смотреть чуть дальше и слышать чуть больше, чем казалось и слышалось поначалу.

— Прошу в машину, — он указал рукой на трофейный «Мерседес». — По дороге я вам сообщу последние новости, то, что не вошло в последний рапорт. Вас в Москве познакомили с материалами дела?

— Естественно! — как-то уж очень весело и непринужденно бросил капитан Васильев, усаживаясь на заднее сиденье и принимая вещмешок своего напарника. Бессонов строго глянул на Васильева и сел вперед.

— Мы познакомились с вашими рапортами, — заговорил Бессонов, когда они выехали с территории аэродрома. — Москва проанализировала и текст письма, найденного вами в куртке убитого бандита. Есть определенные умозаключения на этот счет. Мы поделимся с вами той информацией, которой сейчас располагает наш отдел. Но сначала нам хотелось бы спросить вас еще кое о чем.

— Спрашивайте, — кивнул майор, отметив, что оба офицера при выезде за пределы военного аэродрома сняли фуражки, которые хорошо видны снаружи и которые выдают в пассажирах советских офицеров. Они профессионалы, снова подумал Воротников, это хорошо.

— Вы сумели определить маршрут банды? — с заднего сиденья задал вопрос Васильев, глядя то в одно, то в другое окно машины.

— Пожалуй, нет, — задумчиво ответил майор. — Первое сообщение о появлении вооруженных людей мы получили из Стеблевки на юге района. По тревоге подняли роту НКВД из частей по охране железной дороги. Мы резонно решили, что оуновцы двигаются в направлении железной дороги. Стратегическая ветка Ровно — Ковель проходит неподалеку, эта их возможная цель сразу пришла нам в голову. Бандитов чуть было не прижали в районе Спасово, но они ушли лесами на север. Снова мы засекли их уже в лесном массиве западнее Здолбицы.

— Они знали, что за ними уже идет подразделение НКВД? — удивленно спросил Бессонов.

— Пленные показали, что командир знал. В лесу они заняли круговую оборону, он велел ждать. Чего, пленные не знают. Или пока не говорят. О конечном пункте им тоже неизвестно.

— А скажите, товарищ майор, — снова подал голос капитан Васильев, — вы осматривали оружие, которое имела банда? В каком оно состоянии было на тот момент?

— Я понял вас, — хмыкнул Воротников. — Естественно, что после ожесточенной перестрелки стволы их автоматов внутри выглядели одинаково. Но кое-что есть. Сами потом посмотрите, если захотите. Большинство немецких «МП-40» и три пулемета имеют характерные следы консервации для длительного хранения. Они, конечно, протирали оружие перед выходом в рейд, но сделано это было во многих случая торопливо и неосновательно.

— Немецкий склад? — спросил Бессонов.

— Наверняка. И оружие они оттуда брали второпях. Не было у них возможности подготовить его основательно с неполной разборкой. Склад явно лесной.

— А пленные? — удивился Васильев.

— Эти говорят, что присоединились к группе позже и о месте расположения склада не знают. Таких закладок с оружием, снаряжением и продуктами здесь много. Мы только за последний месяц вскрыли три тайника. А сколько их еще, никому не известно. Немцы еще до отступления передавали в ОУН оружие. А уж перед своим отходом делали это на оставляемой территории крайне активно.