|
Болт – а стрелял, конечно, он – никогда не был снайпером. Скорее наоборот – о его поразительной «меткости» рассказывали анекдоты. Выстрелы стихли. Болт громко выругался насчёт заговоренных ловкачей, которых пули не берут. Сайгон вскочил. Освещая карбидкой путь, он протиснулся мимо турникетов. Кашка баюкал рассечённое плечо, из которого хлестало алым, над ним суетился Болт, не столько помогая, сколько мешая товарищу перевязать рану. – Где они? – На Сайгона как-то разом навалилась усталость – сказывалось дикое напряжение последних минут. – В туннель ушли. – Болт отступил от Кашки. Тот высказал ему всё, что думает о первой помощи безруких идиотов. – Пусть уходят. Опасно соваться. Да и праздник. Сайгон кивнул. – У меня жмур на ферме. Убрать бы… Скажешь, что ты отличился, я свидетель. – Организуем! – Болт знал, что его накажут. Кашка-то пострадал в бою, и потому с Болта спросят за двоих, мол, проморгал чужаков, виноват. Так что поначалу он обрадовался – будет чем оправдаться. А потом скривился: – Ну и гад же ты! Неохота ручки марать, вот и кинул подачку? Иного Сайгон от него и не ожидал. Усмехнувшись, потопал вниз: – Не за что. Карбидка вот тебе, потом вернёшь. А то, небось, и фонаря не захватил, охранничек. Навстречу ему, прыгая через три ступеньки, нёсся сын Андрюшка, светлокудрый в мать и голубоглазый в отца. Запыхался, раскраснелся. – Ты чего это? – Сайгон подхватил сына и прижал к груди. Быстро-быстро стучало маленькое сердечко. – Так ведь напали… спасать… – едва продохнул Андрюшка. – А нож хоть есть? – мягко спросил Сайгон, чтобы не смутить мальчишку, которому едва исполнилось восемь. Сын часто заморгал, сообразив, что поступил глупо: – Нету… – Проказничаешь? – Светка подкралась незаметно, пока Сайгон сюсюкался с сыном. – А говорил, работать будешь. Ну как же в драке без неё? Явилась на выручку, прихватив дробовик – у Митьки Компаса отняла, не иначе. И топор в чехле на поясе. Сайгон поморщился: топор годится, а вот дробовик… Его могло заклинить в самый ответственный момент или ещё что. Да и вообще Сайгон недолюбливал огнестрельное оружие: грохоту много, пули рикошетят от стен, летят куда хотят… Он деланно нахмурил брови, глядя на жену: – Чего пришла? Праздник закончился? Светка пожала печами. Налитые груди её при этом колыхнулись так, что у фермера защемило внутри – будто в первый раз красоту такую увидел. Светка откинула за плечо непослушную прядь волос. – Так ведь пацан батьку кинулся выручать, а я за ним. Думаешь, из-за тебя примчалась? Больно надо! Внизу уже собралась толпа. Люди с тревогой смотрели на Сайгона. Пальцы сжимали обрезки кабелей, чернели стволы пистолетов. Молотки и ножи, самодельные луки… Сайгон насчитал всего два автомата. Мягко говоря, вид у святошинцев был не боевой. Бродяги забредают сюда редко, от зверья, обитающего в туннелях, отбиться всегда получалось, так что… Грех жаловаться, верно. Еды хватает: крольчатина, грибы, слизни, картофель, даже подобие чая из плесени – и то есть! Быт за много лет кое-как наладили. Потому-то население станции с каждым годом увеличивается, уже сейчас места не хватает, а что будет дальше?.. Долго у них со Светкой не получалось завести ребёнка. Уж они старались и днём, и ночью – все никак, пшик. Отчаявшись, Сайгон отправился на станцию Академгородок к бабке-знахарке на поклон. Её заслуга или совпало так, но Андрюшка, отцово счастье, здоровенький родился. Толпа раздвинулась. Показалась сгорбленная фигура в «аладдине». Это Митька Компас. Как-то по молодости он с командой мародёров разок поднялся на поверхность. |
