— Мы успеем, — прозвенел голосок Рыси. — Я смогу, я быстрая.

— Ты быстрая, но здесь потребна особая быстрота. Надо собрать все силы, Фесс. И Клару, и Шестерых — если, конечно, они тебя послушают.

— В конце концов, некромант я или кто? Хотя Сущность готова к подобной атаке, — медленно проговорил Фесс. Всё-таки он не зря входил в новую, воздвигавшуюся по его воле и видимую ему одному Чёрную башню — там, в Аркине. — Она ждёт силы, мощи, натиска. Артефактов, ты прав, инквизитор. И Она готова отразить всё это. Что, в общем, неудивительно — после полутора-то тысяч лет подготовки. Сперва я ведь тоже хотел кинуться следом за Кларой, мне казалось, что всё кончено, что без Мечей я — ничто, и надежды на победу рассыпались во прах. Но потом… — некромант глубоко вздохнул. Он приступал к самой трудной части. — Мы можем планировать и рисовать стрелки на картах. Сущности от этого не жарко и не холодно. Она будет спокойно ждать. И Она не допускает ошибок. Не стоит надеяться, что Она создаст какое-то материальное вместилище для своей мощи, которое можно разрушить обычной магией.

— Прекрасные рассуждения, — зло перебил Этлау. — Но что потом?

— У нас — половина Аркинского Ключа, ключа ко всей неупокоенности Эвиала, — не обращая внимания на инквизитора, продолжал Фесс. — Завеса, отгораживающая Сущность от нашего мира, двояка — она сдерживает Западную Тьму, но также и не пропускает никого к ней. Мы не знаем — пока не знаем! — что за половина попала нам в руки и что она может: открыть ли дорогу Сущности, или, напротив, пропустить нас к ней. Надеюсь, что мудрый Сфайрат поможет ответить на это; я сам приложу все усилия, хотя, наверное, точно не сможет сказать даже сам Салладорец. Как бы то ни было, эта половина Ключа — наша самая большая надежда. Эвенгару ведь требовался артефакт целиком, он не собирался его разнимать. И если я правильно понял его намерения, то сейчас у него один выход — попытаться добыть вторую половину, силой ли, хитростью ли.

— А почему он не может исполнить задуманное с той половиной Ключа, что откроет дорогу Сущности? — спросила Эйтери.

— Потому что, я полагаю, Салладорец задумал нечто совершенно иное, нежели просто высвобождение Западной Тьмы, трансформу мира и «очищение его от людей». Эвенгар — исследователь… и сейчас он ставит самый главный эксперимент своей жизни. Ему недостаточно просто выпустить Сущность из клетки и потом покорно ждать, когда Она явится за ним. Он не из таких, он хочет управлять, а не болтаться на ниточке.

— Ты знаешь всё это, некромант, или просто вещаешь? — недовольно скривился инквизитор. — Придумываешь?

— Я несколько раз сталкивался с Эвенгаром. Я помню, что рассказывал о нём Даэнур. Салладорец легко мог добиться власти, он достаточно хитёр. При его-то способностях, полагаю, возникни у него такое желание, он состоял бы в преотличных отношениях со Святой Инквизицией. Подобно королеве Вейде. Но Салладорцем двигало нечто иное, и… — Фесс заколебался, — и это не только банальное властолюбие. Он хочет проникнуть в инобытие так глубоко, как это не удавалось ещё никому из смертных или бессмертных, а весь Эвиал для него — не более, чем набор стеклянных колб и калительных печей для мастера-алхимика. Но есть и ещё одно. У него имеются могущественные союзники. Те, кто помогал ему с самого начала стать именно Эвенгаром Салладорским, величайшим Тёмным магом Эвиала… — и некромант повторил свои рассуждения о Салладорце и Атлике.

— Смелое утверждение, Фесс, — заметил Сфайрат. — Не слишком ли многое ты оставляешь на долю чистого воображения?

— Не слишком. Меня легко проверить. Если отбросить всё прочее и сосредоточиться только на Аркинском Ключе, то получается вот что: Салладорец бежал из Аркина примерно на восемь часов раньше, чем мы.