Бывший Владыка Тьмы стоял возле крайней пирамиды — довольно высокой, около десятка ростов среднего человека — и недовольно хмурился. Умирающая, больная река взывала к отмщению. Как хотелось дотянуться до горных истоков, растопить даром пропадающие там снега, заставить очистительный паводок устремиться вниз по течению, сметая накопившуюся грязь и гниль! Чтобы среди зелёных берегов вновь заструились спокойные воды, кишащие жизнью, со звоном мириадов насекомых, с плеском рыбы, со взмахами птичьих крыл…

— Работа для Ялини, — проворчал Ракот. — И чего, спрашивается, фордыбачила?..

«Река своей мукой питает пирамиды, - бесцеремонно вмешался в его размышления Читающий. — Но не только она. Страдания всего мира вливаются в них. Эти управляющие заклинания я могу прочитать».

— Кем они поставлены? Кем запечатлены? — терял терпение Ракот.

Читающий ответил после небольшой заминки: «Я вижу только заклинания. Я не вижу лика наложивших».

— Почему я ничуть не удивлён? — буркнул бывший Властелин Тьмы, отворачиваясь.

Цепочка пирамид тянулась к самому горизонту, никем не охраняемая, по крайней мере на первый взгляд. Конечно, смести её Новому Богу вполне по силам, направить сюда поток — нет, не воды с горных ледников, но свободнотекущей Силы, пронзающей всё Упорядоченное, и тогда здесь не останется ни одного из этих проклятых строений.

Легко сказать, нетрудно сделать, «а что мы имеем в результате?», как угрюмо вопрошал Хедин после очередной вылазки названных братьев, приведшей на первый взгляд к полному успеху, а закончившейся мировой катастрофой, когда пришлось срочно открывать порталы, спасая ни в чём не повинных смертных (и даже «перворождённых» эльфов).

А чтобы сковыривать эти пирамиды по одной, понадобятся сотни тысяч работников. Поднимать свой стяг, «брать Зидду под руку Новых Богов», сиять на небесах, простирать руку над миллионными толпами падающих на колени?.. Да, после этого они с радостью исполнят каждое твоё слово, кинутся в огонь по первому твоему жесту, но, обретя силы, ты станешь и более уязвимым. Более зависимым от людской (или нелюдской) веры. Безнаказанно это сходит с рук только Спасителю, уж неведомо за какие заслуги.

Горстка рыцарей Сигрлинн тут, конечно, не спра…

Из леса вылетели первые стрелы, и меч сам прыгнул в Ракотову длань — бой, наконец-то! Прямой и честный, где всё ясно и понятно и где важно лишь одно — одолеть неприятеля.

Орден Прекрасной Дамы словно только и делал, что ждал нападения. Высокие борта телег оставались подняты, за ними — в безопасности — слуги, выпряженные кони, припасы и тому подобное. Рыцари — все в броне — едва заслышав привычный свист, резко повернулись, припадая на колени и прикрываясь треугольными, зауженными книзу щитами.

Невидимые лучники били на внушительное расстояние, куда не вдруг забросит железный свой болт старый добрый арбалет. Борта возов и песок под ногами мигом покрылись чёрной щетиной от воткнувшихся древков; иные бессильно отскочили от шлемов или наплечников, иные звонко клюнули в белоснежные щиты.

— Ну, давно бы так, — проревел Ракот, забрасывая плащ за спину и высоко вскидывая меч.

Орден Прекрасной Дамы — три дюжины братьев-рыцарей — спокойно развернулся в боевой порядок; острый клин спешенных воинов нацелился прямо на то место, откуда летели стрелы. Они отвлекут лучников неведомого врага, в то время как грумы выведут боевых коней.

— Сегодня будет чуток попроще, — ухмыльнулся Ракот, нацеливаясь остриём меча туда, откуда летели стрелы.

С клинка сорвалось нечто вроде стремительно разматывающейся тёмной ленты; миг — и там, где тянули тетивы неведомые стрелки, возникла чёрная сфера, заключившая в себя лучников.