– Или наоборот, – прошептал Уолтер. – О чем я и пытаюсь сказать…

Во время рассуждений о марсианской телепатии и прочих экзотических вещах я то и дело поглядывала на Кэролайн, бывшую жену Уолтера, к которой так никто и не обратился с самого начала разговора. Она сидела ссутулившись, и на лице ее застыла безжизненная маска – выражающая скорее не горечь, а смирение.

– Что ж, – сказал Кук, – по крайней мере, на этот раз мы будем готовы – если успеем вооружиться до того, как они вылезут из своих цилиндров, и сможем предсказать место их падения.

– Но не факт, что они будут приземляться в какой-то четкой последовательности, – сказал Уолтер. – Хотя их будут сдерживать требования геометрии.

Это его замечание, касающееся знаков, тогда меня озадачило – но в итоге выяснилось, что оно и есть ключ ко всему, о чем я напишу позднее.

– Однако мы знаем, – продолжил Уолтер, – что даже в прошлый раз цилиндры не просто так падали с неба. Они должны были замедлить ход, чтобы не разбиться о землю, как происходит с многими метеоритами. Многие очевидцы говорят, что падение сопровождалось зелеными вспышками, – я сам это видел. Циолковский и прочие полагают, что в цилиндры был встроен некий двигатель, возможно реактивный, который снижал их скорость и задавал нужную траекторию.

– Скверно, если так, – тихо сказал Кук. – Значит, даже зная даты запуска, мы все равно ничего не можем предсказать. Они могут приземлиться где угодно и когда угодно.

– Именно так, – подтвердил Уолтер. – И хотя они выпускали по десять цилиндров за ночь, ничто не мешает им объединиться по пути. Нам остается только ждать. Сейчас существует сеть телескопов, наблюдающих за небом – в обстановке строжайшей секретности. В лучшем случае мы узнаем обо всем за несколько часов. – Он вздохнул. – Но для меня их цель очевидна, и я изложил свою идею властям максимально убедительно. Марсиане должны вернуться в Англию.

Мы встретили эту мрачную, но до странности правдоподобную весть в гробовой тишине. Я думала, что была к этому готова, – я ведь видела марсианина на Примроуз-хилл! Но даже я была в шоке.

Эрик сказал:

– Уолтер, я не подвергаю сомнению ваши рассуждения, но все равно вас не понимаю. Как я понял из ваших объяснений, в прошлый раз они прилетели в Британию, потому что Лондон – крупнейший город, видимый с Марса. И, как вы предположили, если марсиане считали нас единой цивилизацией – каковой, возможно, являются они сами, – для них было логично явиться в столицу мира и таким образом обезглавить все человечество. Ладно. Они ведь могут приземлиться где угодно. Но почему опять в Англии?

– Из-за того, что я видел в Шеппертоне. Я думал, Берт, вы тоже это видели. Когда пушки Марвина сбили боевую машину и сражение было окончено, остальные марсиане вернулись за ней и унесли ее обратно в Хорселл, в яму. Знаете, очень просто рассуждать о марсианах как о злобных существах, лишенных всяких представлений о морали. Но мы не должны оценивать их мораль по тому, как они ведут себя с нами, потому что для них мы просто вредители – или в лучшем случае скот. Но мы должны оценивать их по тому, как они ведут себя друг с другом. Они общаются, они сотрудничают – и возвращаются друг за другом. Вот поэтому они и вернутся в Англию. За своими павшими.

Я с содроганием подумала о заспиртованном марсианине, который был выставлен в холле Музея естественной истории в Кенсингтоне.

Наконец Филип сказал:

– Так вот зачем ты нам позвонил.

– Я осознаю, что некоторые из вас – например, Джули – приехали сюда из мест, где они были бы в относительной безопасности.