Сестра не выдержала и разрыдалась. Её юное сердечко было разбито. Я знала, как это бывает больно. Не в силах просто так смотреть, я подсела рядом и, обняв Тину, как можно ласковее проговорила:

— Никто и не думает обвинять тебя в чем-либо, сестрёнка. Ты поступила правильно. Любовь ещё не повод позволять вытирать о себя ноги.

— Но почему мне тогда так плохо? — всхлипнула сестра, её щеки были мокрыми от слез.

— Потому что очень больно ощущать себя преданной тем, кому доверяла, — тихо проговорила я. Слишком все это было близко к моим собственным переживаниям.

— Неужели во мне всегда будут видеть лишь красивый фантик, и уже не важно, что скрывается за ним? — страхи сестры рвались наружу.

— Нет, конечно нет. Это пройдёт. Но запомни одно: ты сможешь быть счастлива только не изменяя себе. Не верь никому, кто будет говорить, что это не так. А такие найдутся. Одно из худших проклятий стараться быть не тем, кем ты являешься. Поверь своей старшей сестре. Мне пришлось это пережить.

— Господи! Если ты оборотень, то тебе придётся всю жизнь скрывать это ото всех! — слезы Тины, наконец, высохли.

— Не от всех, но от очень многих.

— А я ещё тут жалуюсь!

— Ничего. К тому же, я должна была как-то узнать, что же с тобой произошло. Мой сестринский долг помочь тебе!

— И каков же будет твой совет?

— Пошли его на три весёлых буквы, а если не поможет, пошли на пять. Или позови меня.

Тут уж она не выдержала и рассмеялась. Поспешно заткнув себе рот рукой, она прошептала:

— Прости. Мы ведь так Амарис разбудим.

— О, не беспокойся. Её сейчас пушкой не разбудишь. Наш сон очень крепок, когда он залечивает травмы. У нас практически непробиваемый иммунитет. Даже самые страшные раны заживают за пару дней. Это один из плюсов, — сестра слушала меня, открыв рот. — Ну, ладно, пошли спать. Поздно уже.

Этой ночью я похвалила себя за то, что купила именно раскладной диван. Вдвоём с сестрой мы на нем прекрасно разместились. Правда, заснули лишь где-то спустя час. Тина не унималась, и все расспрашивала, каково это быть оборотнем. Я отвечала, но особо не вдавалась в подробности. Ни к чему это. Радовало меня лишь то, что она не зациклилась на своих переживаниях.

Глава 14.

Проснулась я, можно сказать, рано. Десяти не было. Все бы хорошо, только я с непривычки отлежала себе всю руку. Мда… диван это не кровать. Ну да ничего.

Вдруг я поняла, что Тины рядом нет. Вместо неё на подушке лежала коротенькая записка. Я быстро схватила её и пробежала глазами. У меня прям от сердца отлегло, а то я уже было заподозрила самое худшее. Невероятно, у меня и впрямь развивалась паранойя! Сестра писала:

«Не пугайся. Я всего лишь ушла в магазин за продуктами. В холодильнике из еды, похоже, остался только лёд.»

Я улыбнулась. Ну, насчёт льда она загнула. Я точно помню, что там ещё оставалось полбанки маринованных огурцов, хвостик колбасы и одно яйцо (за вопрос «Чьё?» можно и схлопотать).

Встав, я сложила диван пинками в исходное положение (его не так часто раскладывали, поэтому он заедал). Потом, как была в пижаме, решила проведать, как там Ами.