– Да, Рин. Но на Шангри Ла ей не обрадуются.

Робин не ответил. Он сделал все что мог и отключился.

– Той! – скомандовала она, пытаясь устроиться поудобнее. – Закрой люк!

– Как прикажешь, – ответила Той.

Джен подвинула Робина и втиснулась в кресло рядом с ним.

– Той! Покажи мне, что делается снаружи.

Засветились экраны визуального наблюдения. На одном из них она увидела герцога и Ламо. Ламо лежал на земле с кинжалом в груди, воткнутым по самую рукоятку. Герцог стоял рядом и что‑то беззвучно кричал ей, размахивая руками.

– Поднимись повыше, – приказала Джен.

Она разглядывала экраны, пока не заметила на одном из них зверя. Он преследовал двоих людей, в которых она признала детей герцога, принца и принцессу. Средний палец чудовищной руки был поврежден. Зверь хромал, но все равно двигался быстрее, чем еле‑еле плетущаяся парочка.

Какое‑то время она молча наблюдала за этой сценой, потом спросила:

– У тебя есть оружие на борту?

– Да.

– Убей, пожалуйста, эту сволочь.

– Которую из трех?

– Самую большую.

– Хорошо.

Той развернулась и чуть вздрогнула. Джен увидела, как что‑то пролетело по воздуху, оставляя за собой дымный след, и вонзилось в зверя. Зверь остановился и вопросительно поднял вверх указательный палец. В ту же секунду раздался мощный взрыв, разорвавший сатанинскую длань на тысячи кусков. Взрывная волна сбила детей герцога с ног, но Джен уже не интересовалась их судьбой. Она приказала Той вылететь из здания через дыру в крыше. Едва они вылетели, как здание рухнуло. Но какое теперь им дело до всех остальных?

– Лети домой, Той! – сказала Джен.

Эпилог

Мило проснулся с каким‑то странным ощущением. Почему‑то болела голова, а во рту стоял неприятный привкус. Вроде бы вчера он много не пил. Застонав, он повернулся и протянул руку, чтобы обнять Тиру, но его рука встретила пустоту. Он приподнялся и огляделся. Тиры не было. Ушла в самоволку? Она же знает, что должна спрашивать разрешения!

– Тира? Ты где?

Ну что ж, подумал он с удовлетворением, придется продолжить воспитательную работу. Он даже улыбнулся от такой мысли, но тут же приятное чувство сменилось безотчетной тревогой.

Он встал с постели, держась за раскалывающуюся от боли голову.

– Тира! – гневно позвал он и стал искать.

В ванной ее не было. На кухне – тоже. И в гостиной. Так! Нахалка какая! Ушла! Ну, он ей покажет, скотине безмозглой! Она у него надолго запомнит! Она получит у него пару шрамов на всю жизнь!

Он пошел к выходу и вдруг остановился как вкопанный. Дверь была другая, не та, что прежде. Не из легкого пластика, а из тяжелого металла! И без ручки!

Мило подошел к ней и пнул ногой. Она не открылась. Даже не дрогнула.

– Эшли! – закричал он. – Какого черта! Что это значит?!

Эшли не отвечала. Он кричал, звал Карла, но безрезультатно. Тогда он стал пинать и стучать в дверь.

Он очень удивился, когда в двери вдруг открылось маленькое окошечко. Через него было видно мягко улыбающееся лицо Шена, мужчины из Минервы, оставшегося почему‑то на борту Небесного Ангела.

– Не надо стучать, – сказал Шен. – Это бесполезно. Она все равно не разрешит вам выходить.

– Почему? – возмутился он. – Что вообще, черт возьми, происходит?

– Вы наказаны, – ответил Шен. – Эшли вас больше не любит и просила передать, что это вовсе не потому, что вы хотели ее разрушить. Вам запрещено теперь выходить, а также разговаривать с кем‑то помимо меня.