Завершив все приготовления, Ганнибал выступил в поход. Рассказывали, что уже невдалеке от Ибера он увидел вещий сон. Появился юноша божественной наружности и назвался посланцем Юпитера.

«Я поведу тебя в Италию, – возвестил он Ганнибалу. – Следуй за мной, но только не вздумай оборачиваться или глядеть по сторонам».

Ганнибал в испуге повиновался и сперва шел, не озираясь, но мало-помалу свойственное человеку любопытство взяло верх над страхом, к он оглянулся и увидел громадного змея, который полз за ним по пятам, сокрушая лес и кустарник, а за змеем ползла грозовая туча, то и дело раскалывая небо громом.

– Что означает это страшное знамение? – спросил Ганнибал своего проводника.

– Разорение Италии, – услыхал он в ответ. – Но поспешай вперед, ни о чем более не спрашивай и не пытайся заглянуть в будущее.

Переправившись через Ибер (для скорости войско разделилось на трое, и все три части – девяносто тысяч пехоты и двенадцать тысяч конницы – переходили реку одновременно), Ганнибал послал своих людей к галлам, хозяевам тех земель, по которым ему предстояло пройти. Послы должны были задобрить галлов подарками и разведать, альпийские перевалы.

Первыми противниками Ганнибала оказались испанские племена, обитавшие между Ибером и Пиренейскими горами: илергеты, баргусии, авсетаны и лацетаны. Когда они покорились, карфагенское войско начало переход через Пиренеи. Тут только варвары поняли, что это значит – «война с Римом», и три тысячи пехотинцев из племени карпетанов дезертировали; все знали, что испугала их не столько сама по себе война, сколько далекий путь и неприступные Альпы. Уговорить их вернуться добром казалось Ганнибалу едва ли возможным, а удерживать силой – просто опасным, потому что тогда, вероятно, взбунтовались бы и остальные испанцы, все, как один, раздражительные и необузданные, и потому он отпустил по домам еще семь тысяч малодушных, сделав вид, будто и карпетаны тоже ушли с его согласия.

Затем, чтобы безделье не смущало и не тревожило души воинов, Ганнибал проворно завершил переход через горы и стал лагерем у северного их подножия. Галлы слышали от послов, что война направлена против Италии, но молва об испанцах, которых карфагеняне покорили силою, очень, их пугала. Несколько галльских племен взялись за оружие. Больше, чем войны с галлами, Ганнибал боялся задержки и промедления. Его послы тут же прибыли к вождям этих племен и от имени полководца объявили:

– Ганнибал желает переговорить с вами лично и готов встретиться в любом месте, какое вы сами назначите: он будет рад принять вас в своем лагере, но с не меньшею охотою приедет и к вам. Не сомневайтесь, он пришел в Галлию гостем, а не врагом и обнажит меч не раньше, чем переступит границу Италии. Разве только вы сами заставите его изменить этому решению…

Галльские вожди встретились с Ганнибалом у него в лагере, получили подарки и вполне миролюбиво пропустили войско через свои владения.

Между тем поднялись галльские племена в самой Италии – словно не Пиренеи перешел Ганнибал, а уже Альпы. Восставшие действовали так успешно, что сенат приказал консулу Публию Корнелию отправить для борьбы с ними целый легион и пять тысяч союзкой пехоты на помощь претору Луцию Манлию. Консул набрал новый легион взамен отправленного против галлов и на шестидесяти грузовых судах отплыл из Рима.