Эллисон спустилась по лестнице и устроилась рядом с Моралесами, чтобы посмотреть старые телевизионные шоу.

     Они не возражали против присутствия девушки, а с течением дней даже раскрыли ей кое-какие секреты. Она действительно попала в будущее, отстоящее от ее времени примерно на пятьдесят лет. Моралесы рассказали о войне и эпидемиях, которые практически положили конец существованию ее мира, и о силовых полях, называемых "пузырями", благодаря которым родился новый мир.

     Однако, несмотря на то что некоторые вещи ей объясняли, многое по-прежнему оставалось непонятным. Старик не вступал ни в какие контакты, хотя Моралесы сказали Эллисон, что он поправился; значит, избегал ее общества. Странно. Слуги вели себя дружелюбно и позволяли ей принимать участие в домашней работе, но Эллисон чувствовала: старик хотел бы, чтобы она покинула особняк. С другой стороны, они не могли ее отпустить, опасаясь армии Мирной Власти не меньше, чем она, - если ее поймают, тайна местонахождения особняка будет раскрыта. Эллисон оставалась в доме, чувствуя смущение и легкое неудовольствие хозяев.

     Она видела своего спасителя всего несколько раз с тех пор, как они приехали, каждый раз мельком, и ей ни разу не удалось с ним поговорить. При этом он не покидал особняка. Эллисон слышала его голос за закрытыми дверями, причем иногда он разговаривал с женщиной - не с Ирмой Моралес. Женский голос почему-то казался Эллисон знакомым.

     Господи, я бы сейчас все отдала за то, чтобы увидеть дружелюбное лицо! Чтобы поговорить с кем-нибудь - с Ангусом, Фредом, Полом Хелером...

     Эллисон в раздражении встала и вышла на солнце. Над побережьем по-прежнему висели утренние тучи. Серебряная арка силового поля, закрывающего Ванденберг и Ломпок, уходила прямо в небеса. Ничто не могло сравниться с этим грандиозным великолепием. Даже горы начинаются с подножий, а потом медленно переходят в плоскогорья. Ванденбергский пузырь вздымался вверх, крутой и нематериальный, словно сон. Именно эта блистающая полусфера содержала в себе большую часть ее прежнего мира, ее старых друзей. Они были заключены там, в безвременье, точно так же, как она, Ангус и Фред были заключены в пузыре, возведенном вокруг их космического корабля. Придет день, когда ванденбергский пузырь лопнет...

     Откуда-то из-за деревьев прокаркала ворона - слетела с вершины сосны, сделала небольшой круг и уселась на другую ветку. Сквозь жужжание насекомых вдруг донесся приглушенный стук копыт. По узкой тропе, проходящей как раз мимо нее, медленно приближалась лошадь. Эллисон снова спряталась в тени и стала ждать.

     Прошло минуты три, и она увидела одинокого всадника: чернокожий мужчина, такой худощавый, что Эллисон не смогла определить его возраст. Однако, вне всякого сомнения, он был очень молод. Темно-зеленая, словно защитная, одежда, коротко подстриженные, давно нечесанные волосы. Он выглядел усталым, но внимательно смотрел на тропу. Неожиданно его карие глаза остановились на Эллисон.

     - Джилл! Как тебе удалось отойти так далеко от веранды? Юноша говорил с сильным испанским акцентом; правда, в данный момент Эллисон не обратила на это особого внимания. Широкая усмешка преобразила его лицо, когда он соскользнул с лошади и торопливо зашагал к ней навстречу.

     - Нейсмит... - Он остановился и удивленно смолк. - Джилл? Это и в самом деле ты?

     Юноша протянул руку в сторону Эллисон. Его движение было таким медленным, что его вряд ли можно было расценить, как проявление агрессии, но Эллисон не стала рисковать и схватила мальчишку за запястье.