|
Дайна повернулась и побежала прочь. «Все-таки Петр предатель, — думала она, задыхаясь. — Он сдал немцам и меня, и Алену… или Алена тоже на них работает? Нет, этого не может быть… хотя в этом зазеркальном мире может быть все… Кто бы мог подумать, что меня спасет от гестаповцев этот убийца с холодными глазами?» Позади слышались хриплые бессвязные крики и тяжелые звуки ударов. Дайна свернула в какой-то проулок. Бежать было тяжело, ноги будто опутала паутина страха. На правой ноге эта паутина была особенно липкой. Она заставила себя остановиться, осторожно ощупала ногу. Это была не паутина, а кровь. Дайна дрожащими пальцами вытащила из кармана зажигалку. В слабом свете желтого огонька она увидела, что серая ткань брюк на правой ноге стала черной. Отверстие от пули было совсем небольшим, но кровь непрерывно выплескивалась из раны тугими толчками. Боли она не чувствовала — видимо, шок еще не прошел. «Надо перевязать рану», — подумала Дайна. Носовой платок был слишком мал для этого. Она расстегнула китель и сняла блузку. Приспустила брюки и наложила плотный жгут. Все приходилось делать наспех — она была еще слишком близко от того места, где Хаген дрался с гестаповцами. Накинув китель на голое тело, Дайна поспешила к выходу из проулка. Боли не было, но нога вдруг стала очень горячей. От потери крови кружилась голова. «Куда я иду? — думала Дайна. — Мне некуда идти. К Отто нельзя — гестапо про него ничего не знает, ведь Петр и Алена разговаривали только со мной. В бильярдную к Вилли — тем более. Там предатель-маркер, да и вообще я в таком виде, что на глаза людям мне сейчас показываться нельзя. Что же остается? Больница?» Чем дальше она шла, и чем тяжелее было опираться на раненую ногу, тем больше эта мысль казалась ей единственно здравой. В больнице дежурят знакомые врачи; она расскажет им, что подверглась нападению бандитов — в сонной Виннице такое случается редко, но особенного недоверия ее рассказ не вызовет; ей извлекут пулю и зашьют рану, а дальше она уж как-нибудь сообразит, что делать. Лучше всего будет уйти в лес, к ребятам, но может быть, к утру ее уже вызволит Отто. «Решено, — подумала она, — больница!» Дайна кое-как выбралась из закоулков Старого города и оказалась на обочине шоссе, по которому они пять дней назад въехали в Винницу. Отсюда до больницы было километра три — пустяковое расстояние для того, у кого в правой мышце не застряла пуля от «Вальтера». Оружия у нее не было — СС-хельферин Дайне Кайните оно было ни к чему, а прихватить с собой пистолет одного из гестаповцев она не догадалась. Если гестаповцы начнут прочесывать окрестности, они схватят ее без труда. Где-то далеко за ее спиной послышался шум мотора. Дайна обернулась — со стороны Немирова ехала машина, пронзая ночь светом мощных фар. «Надо попытаться остановить ее, — сказала себе Дайна. — Это страшно рискованно, но сама я просто не дойду. Документы у меня в порядке, легенда про бандитов довольно достоверная… Это мой единственный шанс». Она вышла на дорогу и подняла руку с белым носовым платком. Свет фар равнодушно скользнул по ней и унесся дальше в ночь. Дайна бессильно уронила платок. Сделала шаг в направлении города. Потом еще один и еще. Спустя полчаса, когда ногу уже пронзали раскаленные прутья, а жгут из блузки насквозь пропитался кровью — она снова услышала далекий гул двигателя. На этот раз ей повезло. Когда фары выхватили из темноты ее силуэт, автомобиль сбавил ход и плавно затормозил рядом с Дайной. Шофер опустил стекло и высунул голову. Голова у него была лысая, как бильярдный шар — а может, он просто исключительно тщательно ее брил. — Что с вами, фройляйн? — Я ранена, — проговорила Дайна сквозь зубы. |
