Преподаватель от вопроса в ступор впала, лицо красными пятнами пошло. Того и гляди от волнения сейчас кондрашка хватит. Пора выручать бабенку. Поднял руку, не дожидаясь разрешения, встал из-за парты.

– Ирина Маликовна, можно объяснить коллеге?

– Д-да, – пролепетала учительница.

Эх, молодая! Опыта совсем нет. Попробуй справься с такими оторвами, да еще если за спиной богатенькие родители маячат. Повернулся к «любопытной» стервочке, объяснил:

– Понимаешь, Наташенька, советский рубль имеет высокую покупательную способность. Помнится, не так давно твоя маменька по турпутевке в Югославию ездила. Так вот, если ты знаешь, им на таможне за границу всего лишь тридцать рублей разрешили провезти. Так ведь, дорогая моя?

– Я тебе не дорогая! И не твоя! – прошипела гадюкой.

Видно было, что перевод стрелок непосредственно на ее фамилию девочке очень не понравился.

– Ну, все равно. Так вот, прибарахлиться на эти тридцать рублей советская туристка смогла по полной программе. Я тут краем уха слышал, что и тебя подарками не обделили.

По классу прошелся шепоток, а в дальнем углу даже похихикал кто-то. Обернулся к учительнице, уже вполне пришедшей в себя. Поймал благодарный взгляд женских глаз.

– Можно сесть?

– Да, пожалуйста.

Прозвеневший звонок на перемену совсем разрядил атмосферу в классе.

– Каретникову за работу в классе пять. Остальные, запишите задание на дом…

Медленно сложив учебник и школьные принадлежности в «мыльницу», последним покинул кабинет. Тут же в коридоре нарвался на ожидавшую Наташку. Бледное злое лицо источало негодование, чуть ли не нервный срыв. Не говорила, а скорей шипела, не обращая внимания на шум, создаваемый детворой вокруг них.

– Каретников, я тебе все припомню, при первой же возможности отомщу. Знай это!

Вот же глупая пигалица. Самая мелкая в классе, а яда на трех гадюк хватит. И ведь что характерно, такие люди обиду всю жизнь помнят. По прошлой жизни он с ней толком никогда и не общался, путалась под ногами, язвила понемногу, но так, как сейчас, точно друг на друга не наезжали. Шалишь! Последнее слово за ним. Предположительно сделал умильную морду, ласковым голосом чуть ли не промурлыкал:

– Золотце, если ты еще хоть раз попытаешься выставить Ирку в таком свете, как сегодня, я даже случая ждать не буду, ославлю на всю школу. Поверь, повод найду, а не найду, так подведу к поводу, и свидетели отыщутся. Не нужно становиться моим врагом, хлопотно это.

Отвернувшись, спокойным шагом пошел в сторону лестницы. Последним уроком была НВП, которую преподавал старший лейтенант Дынин Иван Степанович. «Старый перец», вечно ходивший в общевойсковой форме с планками наград на груди, красивший волосы в радикально черный цвет, но по причине морщин моложе от этого не выглядевший. В юном возрасте на такого человека обращаешь мало внимания, воспринимаешь как должное. Есть, ну и есть человек! Лишь через много лет Михаил узнает, что Дынин на войне был геройским парнем, войсковым разведчиком, кавалером двух ордено