У Джона Корта и Макса Губера не было фраков для торжественной церемонии, весь их гардероб состоял из охотничьих костюмов, порядком изношенных и запачканных, и белья, которое они держали в чистоте, насколько позволяли условия. Так что им не пришлось переодеваться в честь Его Величества, и, когда семейство Маи вышло из хижины, они вместе с Ллангой последовали за ним.

Что касается Кхами, то он остался дома, не желая смешиваться с толпой "этих макак". Ему хватало домашних забот, следовало навести порядок "на кухне" да еще непременно прочистить карабины. Никакие события не должны захватить их врасплох, надо быть всегда готовыми применить оружие, если возникнет такая необходимость.

А Ло Маи вел Джона Корта и Макса Губера по деревне, заполненной ликующей толпой. Тут не было улиц в точном значении слова. Хижины, разбросанные там и сям в соотвстствии с фантазией владельца, как бы повторяли расположение деревьев или, вернее, их вершин, примыкая к ним и обретая надежное укрытие под ними.

Толпа становилась довольно плотной. Не менее тысячи вагди направлялись теперь к той части Нгалы, где на окраине деревни высилась королевская хижина.

– До чего же эта толпа похожа на человеческую! – заметил Джон Корт. – И все ее движения, и сама манера выражать свое удовольствие возгласами, жестикуляцией…

– И гримасами, – едко добавил Макс Губер, – а это уже объединяет наших странных типов с четверорукими!

И действительно, обычно серьезные и сдержанные, мало склонные к общению, вагди никогда еще не казались такими возбужденными и экспансивными, никогда не корчили столько забавных рож. Неизменным оставалось необъяснимое безразличие к иностранцам, которым они не уделяли решительно никакого внимания а ведь каким назойливым было бы внимание со стороны данкас, мобуту и других африканских племен!

Нет, в подобном поведении вагди было очень мало «человеческого».

После долгой прогулки Макс Губер и Джон Корт прибыли на главную площадь, окаймленную пышной листвой крайних деревьев восточной стороны, чьи зеленые ветви нависали над "королевским дворцом".

Впереди выстроились воины с оружием на изготовку, одетые в антилопьи шкуры, скрепленные тонкими лианами. Головные уборы из оленьих голов с рогами придавали воинству вид мирного стада. «Полковник» Рагги, нацепивший голову буйвола, с луком через плечо, с топориком на поясе и с рогатиной в руке, гордо красовался перед вагдийской армией.

По всей видимости, сказал Джон Корт, монарх собирается провести смотр войск…

– Но ведь он не выходит, – быстро возразил Макс Губер, – он никогда не позволяет лицезреть себя своим подданным! Представить не могу, чтобы такая скрытность повышала престиж  монарха. Быть может, он…

И, обращаясь к Ло Маи, с которым он приспособился объясняться жестами, Макс Губер спросил:

– Мсело Тала Тала должен выйти?

Последовал утвердительный знак Ло Маи, как бы говоривший: "Позже… Позже…"

– Ну, не важно, заметил Макс Губер. – Лишь бы нам дозволили, наконец лицезреть эту августейшую физиономию.

– А в ожидании надо ничего не пропустить в этом спектакле, – сказал Джон Корт, жадно вглядываясь в красочную экзотическую картину.

И вот что увидели двое друзей. В центре площади, совершенно свободном от деревьев, оставалось незанятым пространство с полгектара. Толпа собралась вокруг, несомненно с целью повеселиться на празднике до того момента, как появится король на пороге своего дворца. Упадут ли тогда вагди ниц перед ним? Начнется ли массовое поклонение?

– В конце концов, – заметил Джон Корт, – не следует рассматривать подобное поклонение как проявление религиозности, поскольку оно, в общем то, адресовалось бы только человеку.

– Если этот человек не окажется сделанным из дерева или камня… А что, если этот властелин – всего лишь идол вроде тех, которых почитают туземцы Полинезии?  – высказал предположение Макс Губер.