Это видение мелькнуло перед глазами Черчилля и бесследно исчезло, как только король негров отвёл свой яростный взгляд. Но… впечатление от этого взгляда осталось на всю жизнь, глубоко врезавшись в сердце. И как бы потом не было плохо, он всегда вспоминал это видение, а также слова, необъяснимо много знающего короля, создавшего из ничего своё королевство.

Дальнейшие события сплелись в череду удивительных событий, которые англичанин так и не смог объяснить потом. Вызвав Иоанна Тёмного на дуэль, в защиту своей чести, скорее от отчаяния и ощущения безнадёжности ситуации, чем из-за здравого смысла, он, неожиданно для себя, получил согласие.

Принесли саблю, и хотя у него была повреждена рука, он всё равно собирался схватиться с королём, который также готовился к бою, но весьма своеобразно. Сначала он вытащил необычного вида чашу, древность которой была неоспорима, уж в этом Черчилль знал толк. Потом, на свет показался медный хопеш, и сразу же отправился обратно, затем, королю принесли саблю, с которой он быстро разобрался.

Ну а потом, потом вождь стал наливать в чашу подогретую воду, в которую набросал разных трав и капнул несколько капель жидкости из пузырька тёмного стекла. Медленно выпив полученный отвар и посмаковав его своими большими толстыми губами, удовлетворённо крякнул и, взяв в руки саблю, пошёл на подготовленную площадку, где уже давно ждал его Уинстон.

Черчилль был опытным фехтовальщиком, поэтому он заранее выбрал позицию. Бой начался почти мгновенно. Едва войдя на площадку, Иоанн Тёмный взмахнул саблей и обрушил её на голову Черчилля, тот мастерски отвёл удар своей саблей, отскочил, и его клинок замелькал в воздухе, стремясь добраться до короля.

Удары сыпались, один за другим, король едва успевал их отражать, почти пропуская. Уинстон ужом проскользнул вперёд и попытался пронзить тело короля. Мамба не успев отбить удар своей саблей, поймал оружие Уинстона железным браслетом, болтавшимся на левой руке.

Сабля, проскрежетав по браслету, соскользнула, оставив большую зарубку и срезав широкую полосу кожи с руки короля, направилась вниз. Не ожидавший этого, Черчилль, не успев удержать равновесие, качнулся вперёд, за что тут же был вознаграждён ударом сабли по голове.

Шамшир, разрубив слетевший с головы Уинстона шлем, завершила полукруг, а удар короля правой ногой опрокинул Черчилля навзничь. Острый клинок коснулся своим остриём его груди, и краем глаза он увидел и почувствовал, как кончик сабли медленно погружается ему в грудь.

По левой руке Мамбы непрерывным потоком текла кровь, но он не обращал на неё никакого внимания. Ещё сильнее нажав на саблю, причинив Уинстону сильную боль, он спросил: – Сдаёшься?

Черчилль, морщась, покачал отрицательно головой.

– Тогда, ты убит, – констатировал Мамба и собирался уже нажать на саблю. Чувствуя приближение конца, Уинстон внезапно увидел свою, давно умершую, любимую няню, которая мотала в отрицательном жесте головой, испуганно прижав руки к лицу. Слёзы навернулись на глаза молодого офицера, уже представляющего себя мёртвым.

– Ты проиграл поединок, Черчилль. Ты проиграл мне, чёрному королю! Признайся, будь мужественен хоть в этом, враг!

Последние слова всколыхнули чувства Черчилля, кровь бросилась ему в лицо. Он был храбр, а схватка была честной, отчего он и не мог протестовать, и вынужден был признать, что побеждён.

– Ты победил, чёрный король, – проговорил он.

– Благодарю за честный ответ, – сказал Иоанн Тёмный и убрал свою саблю с груди побежденного.

– С тебя сто баксов, и ты свободен, как фанера над Парижем, – блеснул он знанием европейских столиц. – Тьфу ты, сто фунтов, а не баксов, оговорился я. У вас же доллары не в ходу, извини, бродяга.

– А сейчас, уведите его, – обратился он к кому-то из своих подчинённых, и Черчилля, подхватив под обе руки, подняли и увели с площадки, вокруг которой собралась огромная куча разнообразно одетых и вооружённых воинов короля.