«Многие члены администрации предпочитали рассказывать о своих заботах Нэнси, — вспоминал Рейган, — зная, что она мне все перескажет. Я считаю, что люди в целом изначально добры, и ожидаю от них лучшего. Нэнси тоже не отрицает этого в людях, но какой-то внутренний инстинкт предупреждает ее о пороках, если таковые имеются.

Нэнси относится к типу людей, которые готовы защищать свой мир. Если вам приходилось видеть медведицу, в ярости взметнувшуюся на задние лапы, готовую к сражению, если ее самцу или одному из медвежат угрожает опасность, то можете представить себе, как Нэнси относится к тем, кто, по ее мнению, может повредить ее близким или их предать».

Нэнси Рейган считала, что мир недооценивает ее замечательного мужа. Весь мир она наказать не могла, но в президентской администрации тот, кто не нравился Нэнси, быстро терял свой пост. Ночная кукушка дневную всегда перекукует.

— Не раз спрашивали у меня: легко ли быть женой президента и генерального секретаря ЦК КПСС? — вспоминала Раиса Горбачева. — Отвечаю: легче, чем быть президентом и генеральным секретарем.

А потом наступили годы, когда Горбачевым пришлось оправдываться. Список претензий бесконечен. Главное — почему, взявшись за перестройку, привел страну к развалу?

Добрых слов Горбачеву достается даже меньше, чем Ельцину. Потому что есть влиятельнейшие люди, которые своими высокими должностями и огромным богатством обязаны Борису Николаевичу. Соратники Горбачева лишились всего.

«Стоит ли удивляться, — писал вице-президент Российской академии наук Александр Дмитриевич Некипелов, — что Горбачев все еще остается в глазах многих соотечественников “главным отрицательным героем” всего периода трансформации нашего общества. Он “виноват” во всем, даже в том, что “выпустил нас на свободу”. В сущности, на нем сконцентрировалась вся наша досада на самих себя за бестолково использованный исторический шанс».

Реформы сверху разбудили страсти, но не готовность что-то делать. Никто не знал, что надо предпринять. И как. И, пожалуй, в те годы никто не предполагал, что улучшить систему невозможно.

Но разве виноват тот властитель, который дает свободу и пытается исправить ошибки прошлого, а не тот, кто, не сознавая своего долга, держит страну в железном корсете и мешает ей развиваться? Недовольство копится, и первая же попытка смягчить режим, сбить обручи, приводит к тому, что заряженная порохом бочка взрывается. Горбачев мог отложить эту катастрофу. Но не избежать. Слишком поздно! Сложившаяся в сталинские десятилетия административно-командная система реформированию не поддавалась.

«Для меня является загадкой, — пишет известный философ Александр Сергеевич Ципко, — когда очевидные достижения перестройки, то есть произошедшую в те годы реставрацию русской культуры и мысли, не видят люди, считающие себя патриотами, почитающие Россию».

Молодежи трудно понять, «как трудно было человеку, наделенному от природы совестью и здравым смыслом, жить в советском обществе». Горбачев вернул право на историческую память, на правду о советской и русской истории, право увидеть мир своими глазами.

Думаю, правы те, кто перестройку и окончание холодной войны называют самым счастливым мгновением в нашей истории, — не считая, конечно, Дня Победы. Но на родине Михаилу Сергеевичу достались в основном проклятия.

Журналисты «Комсомольской правды» спрашивали Раису Максимовну:

— Вам, наверное, приходилось видеть Михаила Сергеевича отчаявшимся?

— Ни разу.