– Мне больно, Пэрри, – задыхаясь, пожаловалась она. – Позволь мне умереть.

Ему стало страшно:

– Джоли, я не отпущу тебя!

– Все напрасно, – едва дыша, прошептала она. – Я люблю тебя, но не смогу… не смогу этого вынести. Мне так больно… Поцелуй и дай мне умереть.

Все оказалось гораздо хуже, чем он предполагал. Храбрая и выносливая, Джоли никогда не сдалась бы, если бы дело было лишь в боли. Вероятно, она понимала, что ее рана смертельна…

Пэрри оставалось лишь уступить ее последнему желанию.

Склонившись, он с бесконечной нежностью поцеловал Джоли, почувствовав, как ее губы дрогнули в ответ. Затем она глубоко вздохнула и погрузилась в беспамятство.

Из леса – прямо сквозь стену – к ним вдруг шагнула какая‑то тень.

Пэрри в ярости вскочил на ноги. Он даже не услышал, как к укрытию подобрались солдаты!

Однако это был совсем не крестоносец. Окутанный широким черным плащом с огромным капюшоном, не позволяющим увидеть его лицо, человек склонился над Джоли, простирая к ней руку.

– Стой! – вне себя от горя взревел Пэрри. – Она моя возлюбленная и жена! Я никому не позволю помешать ей спокойно уйти!

Как будто в безмолвном удивлении, окутанный в плащ пришелец повернулся к нему – под капюшоном Пэрри разглядел голый череп.

– Но я вовсе не посторонний, – донеслось из оскаленного рта. – Я Танатос и явился сюда за ее душой.

Гость не солгал. Он беспрепятственно проник через стену укрытия – значит, в любую секунду Джоли может раствориться в вечности…

Пэрри вспомнил, как отец рассказывал ему об инкарнациях – и о воплощении смерти в том числе. Однако Танатос являлся только за теми, чьи души были под сомнением…

– Но Джоли вовсе не грешница! – возмутился Пэрри. – Она была для меня всем! Как можно сомневаться в ее душе?

Черный капюшон слегка кивнул:

– Что ж, сейчас проверим. – Ужасная рука опять потянулась к Джоли и, проникнув прямо в ее тело, что‑то схватила. Через секунду рука снова показалась, держа нечто похожее на ярко светящуюся паутину – это была душа.

Танатос внимательно осмотрел ее.

– Она действительно не грешница, – согласился он. – Ее душа чиста. Но я здесь не случайно и должен быть уверен.

Внезапно Пэрри почувствовал, что все как будто замерло. Не в силах шевельнуться и даже дышать, он застыл на месте, при этом вовсе не испытывая каких‑либо неудобств. Казалось, время остановилось. По сравнению с этим Пэрри назвал бы свое колдовство детской забавой…

Затем, через секунду, а может, через день, мир снова ожил.

– Ты прав, – сказал Танатос. – Она не грешница, просто обстоятельства ее гибели тесно связаны с ужасным злом. В чем здесь дело, нам пока неизвестно, но зло все‑таки присутствует.

– Значит, ее душа не попадет в Рай?

– Думаю, она не сможет покинуть царство смертных, – ответил Танатос. – Пока зло не ослабеет, она останется призраком.

– Тогда не забирайте ее от меня! – взмолился Пэрри. – Я сам позабочусь о ее призраке!

Танатос безразлично пожал плечами.

– Возьми на запястье каплю ее крови, – приказал он. – Душа может обитать только в частичке своего тела.

Пэрри дотронулся до раны на груди Джоли. К пятнышку крови, которое осталось на его запястье, Танатос поднес душу умершей, которая тотчас же скрылась в жидкости.

Пэрри безмолвно смотрел на капельку крови. Когда он спохватился, чтобы задать еще вопрос, Танатоса уже не было. Пэрри остался один на один с телом Джоли и со своим горем.