Патрик подошел ближе, с мольбой глядя на Джулиану, словно прося: «Отступи!»

Но она не могла.

Поднявшись на цыпочки, Джулиана застыла на миг. Потом их губы встретились, и весь мир взорвался, похоронив под своими обломками остатки былой осторожности.

Глава 19

Джулиану потрясла сила их поцелуя, а внизу живота словно распрямилась пружина страстного желания. В груди, там, где билось сердце, разлилось приятное тепло. Странное ощущение сопричастности чему-то дотоле неизведанному, волшебному увлекало сильнее, чем физическое томление тела, делая ощущения более яркими, желание – более глубоким… и более опасным.

Это было чистой воды безумие, но бороться с ним у Джулианы уже не хватало сил.

Слегка отступив, Патрик увидел, что Джулиана ошеломлена случившимся не менее, чем он. А ведь он пришел к ней с единственным намерением – извиниться за неприятные слова, произнесенные во дворе, и за то, что ему приходится держать ее в неволе. Сделанное во дворе замечание помогло Патрику утвердиться в глазах клана, но он заметил, как вспыхнули щеки Джулианы, и тотчас пожалел о сказанном. Судя по всему, для нее его слова прозвучали грубо и язвительно.

Прошло много лет с тех пор, как Патрик в последний раз был с женщиной, и еще больше с тех пор, как он ухаживал за ними; за это время он напрочь забыл искусство придворных манер.

И все же Патрику отчаянно хотелось снова дотронуться до Джулианы. Словно прочитав его мысли, она провела рукой по его волосам, и этот жест воспламенил его и успокоил одновременно. Его тело – нет, скорее сердце – изнывало от томления по ней, и с этой непреодолимой силой он не мог справиться.

Патрик снова приблизился к Джулиане, хорошо сознавая, что его влечет к огню, однако он ничего не мог с собой поделать. Ее теплое дыхание щекотало его щеку, запах женщины и цветов интриговал, а серо-голубые глаза, обрамленные лиловой каймой, поражали чистотой и беззащитностью.

Коснувшись лица Джулианы, Патрик обвел контур ее губ, наслаждаясь мягкостью кожи и сожалея о грубости своих пальцев. Джулиана не отпрянула, и ее щеки залил прелестный легкий румянец, зажженный вспыхнувшей между ними страстью.

Тогда Патрик нагнулся и не спеша поцеловал ее, вложив в поцелуй всю силу желания. Его руки медленно переместились по ее платью, застыв на короткий миг на груди, затем снова пришли в движение, изучая реакцию ее тела. Он чувствовал ее дрожь, и когда, углубив поцелуй, провел языком по ее губам, они раскрылись.

Его язык скользнул внутрь, искушая, исследуя…

О том, что у Джулианы нет никакого опыта в любовных делах, Патрик догадался по тихому восклицанию, вырвавшемуся из ее горла в тот момент, когда его язык нырнул в ее рот. Ее тело сжалось, словно она не знала, чего ожидать дальше.

Оторвавшись от нее, Патрик снова вгляделся в ее лицо, переполненное удивлением, предвкушением, тревогой. Поласкав губами ее виски и щеки, он переключил внимание на ее шею. И гладил нежную кожу до тех пор, пока Джулиана не затрепетала в его объятиях и не обвила руками его шею.

Его мозг еще пытался верховодить, но тело отказывалось подчиняться разуму. Он уже не мог остановиться, особенно после того, как Джулиана подняла к нему губы и сомкнула руки вокруг его шеи.

Он хотел ее, хотел больше, чем было возможно. Если бы желание было физическим, он смог бы его подавить, но теперь он знал, что дело обстоит гораздо серьезнее. Его пугала нежность, которую он испытывал к этой женщине.

Патрик зажмурил глаза в стремлении перебороть охватившие его чувства. Как могло случиться, что за столь короткое время он проникся к Джулиане столь глубокой нежностью – ведь она англичанка с примесью испанской крови!

Но, как бы ни сложилась ситуация, надежды на союз для него все равно не существовало.