Я закрываю глаза, чтобы боль прошла.

- Ты точно уверена, что ничего не хочешь рассказать мне?

Его голос падает до угрожающего шепота.

- Подумай хорошенько прежде, чем ответить.

Я зашла слишком далеко, чтобы каяться в содеянном. Ему не составит труда посмотреть видеозаписи.

Идиотка! О чем я думала, пытаясь притвориться спящей?

Если я признаюсь сейчас, он незамедлительно меня накажет.  Если он узнает позже...он возможно успеет немного остыть. Таким образом, я выиграю несколько дней, чтобы подготовить себя для того, что он решит сделать со мной по возвращении.

- Нет, - наконец шепчу я.

Стоунхарт отпускает мои волосы. Его голос смягчается.

- Должно быть я ошибся.

Он наклоняется и целует меня в щеку.

- Спокойной ночи, Лилли.

Он встает, и я вздыхаю с облегчением. Когда я слышу его удаляющиеся шаги, мои напряженные мышцы слегка расслабляются.

Мне удалось избежать наказания. На какое-то время.

Он останавливается и медленно поворачивается.

- Вставай! - кричит он. - Поднимайся, Лилли!

Дрожа, я встаю на руки и колени. Он завязывает мне глаза, и я теряю всякое чувство ориентации.

Я ползу за Стоунхартом, как мне кажется в течение нескольких часов. Ноющая боль проходит через оба моих запястья. Колени все в синяках.

И я ни черта не вижу. Заметив мокрые следы, Стоунхарт, не теряя времени, вытащил меня из кровати и, ударив по щеке, кинул на пол.

- Стой здесь, - скомандовал он. - Распробуй вкус новой боли.

Он развернулся и ушел. Мне оставалось лишь постанывать от холода плитки на полу.

Когда он вернулся, в одной руке он держал кожаный поводок, кляп и повязку - в другой. Я не пыталась бороться, когда он поддел через мой ошейник поводок. Всё равно это бы не принесло никакой пользы.

- Ты как собака, - сказал он. - Поэтому я буду относиться к тебе как к ней. Отныне, пока я не скажу иначе, ты будешь передвигаться на руках и коленях.

Он потянул за поводок.

- И насколько этот поводок тебе позволит.

Затем он сунул мне кляп в рот.

- Одень это, - сказал он.

У меня не оставалось выбора, как подчиниться. Когда я завязывала черный шелк вокруг глаз, я не могла ни о чем думать, кроме как о своей ненависти к нему.

- Хорошо, - сказал Стоунхарт, когда я закончила. - Я рад, что ты всё еще можешь следовать инструкциям. Теперь...

Продолжил он.

- Раздевайся.

Я не двигалась. Он мог унижать меня, как хотел, но я отказывалась помогать ему в этом. Даже если бы от этого было бы больно, я всё равно была решительно настроена.

Стоунхарт потянул за поводок.

- Не заставляй меня повторять, - предупредил он. - Есть вещи и похуже, которые я хочу сделать с тобой, так что не предоставляй мне такую возможность.

Эта угроза заставила меня пересмотреть мою позицию.

Раздевшись, Стоунхарт начал смеяться.

- Забавно, как быстро можно изменить судьбу, да, Лилли?

Он потянул меня вперед.

Я ненавижу тебя. Всё это время я была вынуждена ползать за ним. Я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя. Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!

Наконец-то мы остановились...где-то. Он достает что-то наподобие занавески и ударяет меня.

- Ни звука, Лилли-цветочек, - предупредил он. - Ни единого звука. Иначе, я разозлюсь.

Я подтянула колени к груди и обняла себя от холода.

И вот, где я сейчас. Голая, одна, без друзей, в богом забытом месте.

Я ненавижу его. Я ненавижу ошейник. Я ненавижу контракт. Я ненавижу то, как он относится ко мне. Я - игрушка для него и ничего более.

Я ненавижу себя за то, что тайно желала большего.

Мои пальцы так и чешутся, чтобы снять повязку. Мои ногти впиваются в ладони.

Стоунхарт не разрешал мне, но и не запрещал. Но, думаю, это подразумевалось.