— Я готов! — вскочил со своего места толстяк.

— Окей, идем.

Студенты стали выходить из аудитории. Они собрались под огромным дубом возле библиотеки и сформировали круг. Появились бойцы. Ларри снял пиджак и бросил его на землю. Толстяк шумно пыхтел. Он смахивал на многотысячную банду лягушек. Потом он атаковал.

Ларри вошел в клинч и с правой ударил парня в живот. Толстяк пукнул и отступил. Теперь он стал кружить вокруг Ларри. Ларри выжидал.

Потом они закружили оба. Они кружили и кружили.

— Нy, давайте! — выкрикнул кто-то из зрителей. — Деритесь!

Ларри поманил толстяка.

— Ну, подходи, я припечатаю тебя, бздун!

— Старый хрыч, — огрызнулся толстяк, — твоей дряхлой жопе пришел конец!

Они продолжали кружить. Некоторые студенты стали возвращаться в аудиторию. Другие разбрелись по саду.

Ларри и толстяк остались одни.

— Я скажу отцу, и он пристрелит тебя, — пригрозил толстяк, продолжая нарезать круги.

Ларри остановился.

— Ничего у нас с тобой не получится, мы боимся друг друга.

Он повернулся и пошел прочь. Когда он вернулся в аудиторию, половина парт пустовала. Ларри занял свое место за столом. В аудиторию вошел толстяк.

— Тебе будет трудно получить у меня «А», — бросил в его сторону Ларри.

— Да я знаю, — усмехнулся парень, усаживаясь, — они достанутся молоденьким девочкам с тугими дырочками.

— И чем туже, тем вероятнее, — добавил Ларри и внимательно осмотрел оставшихся. — Ну, кто еще хочет выплеснуть свое дерьмо наружу, встаньте!

Сначала подошел один парень, за ним другой. Когда все парни встали, начали вскакивать девицы. И вот они все стояли перед Ларри.

— Ясно, садитесь. По-видимому, придется завалить весь этот долбаный класс.

Студенты сели.

— Сила разрушает, — обратился Ларри к аудитории, — а бессилие порождает неудачников. Я прощу вам ваши издевки, если кто-нибудь назовет имя писателя, который, как мне кажется, неплохо знает свое дело. Его имя, если читать задом наперед, звучит так: s-u-m-a-c.

— Смак, — откликнулся один умник.

— Нет, тогда получится Каме — великий венгерский поэт и конокрад XIX столетия. Вы все облажались, ребята. Ну, что скажите?

— А что вы думаете о Капоте?

— Я никогда о нем не думал.

— А о Мейлере?

— Думал только об его женах.

— О Боге?

— Это вообще не предмет для размышлений.

— Если вы так говорите, это значит, что вы только о нем и думаете.

— Следуя вашей логике, если у меня не стоит, то это значит, что у меня никогда не падает?

Звонок всех отвлек.

«Как быстро, — подумал Ларри. — Смахивает на краткий курс физической подготовки».

— На нашей следующей встрече в среду, если она состоится, — обратился Ларри к покидающим аудиторию студентам, — я надеюсь получить от каждого из вас сочинение на тему: «Кто написал наш национальный гимн и по какому поводу?».

Они расходились, сквернословя по поводу курса «Современной литературы». Наконец в аудитории не осталось никого, кроме одной девицы, которая остановилась возле стола Ларри. В полуденном свете она выглядела весьма привлекательно.