Один Джон чувствовал себя среди всей этой роскоши не в своей тарелке. В отеле «Гранд Павильон» не было уголка, где можно было бы спокойно посидеть и почитать, набережная и бульвар были слишком многолюдны для этого. Разумеется, его всегда ждал «джайент-твин», но и от мотоцикла хочется иногда отдохнуть. Если три недели носишься на нем, в конце концов все равно устанешь, пусть это и лучшая машина в мире. Короче, пришло время, когда Джон заскучал. Ему осточертели церемонные завтраки, обеды и ужины, высокомерные приятели-одногодки; музыка и вкусная еда не доставляли ему радости. Мужчины, которые искали общества Винни, смотрели на него как на досадную помеху и вовсе не пытались скрыть это. Винни была с ними заодно — и тоже не таила этого. Даже о мотоциклах ему не с кем было поговорить: ни у кого здесь не было мотоцикла.

Джон тосковал отчаянно. Уже через две недели он стал делать матери осторожные намеки, но намеками от нее мало чего можно было добиться. Спустя три дня он предпринял еще попытку — снова безрезультатно. Отстрадав три полных недели, он набрался решимости и заявил матери, что хочет уехать домой.

— Почему, дорогой? — изумилась миссис Мабл.

Джон стал было объяснять, но очень скоро сообразил, что, хоть из кожи вон лезь, старания его будут напрасны. Миссис Мабл просто не понимала, что значит скучать. Она в жизни еще никогда не скучала.

— Не думаю, что папа тебе обрадуется, — сказала она. — Он кучу денег заплатил, чтобы отправить нас отдохнуть. Ты должен быть ему благодарен.

— Но мне здесь делать нечего!.. — с отчаянием воскликнул Джон.

— Полно, дорогой, здесь много чего можно делать. Можно слушать музыку, или кататься на мотоцикле, или… или… да придумай что-нибудь! Такой большой, энергичный мальчик всегда найдет себе какое-нибудь занятие.

— Такой большой, энергичный мальчик не может слушать музыку круглые сутки, — раздраженно ответил Джон. — Если бы я был маленьким и без ума любил духовой оркестр, то другое дело… Но я терпеть его не могу. Да еще читать нечего, а если найдешь, что почитать, то негде.

— Не спорь с ним, мамочка, — вмешалась Винни. — Он только и ищет, к чему придраться.

Да, придраться — это, по мнению миссис Мабл, очень свойственно мужчинам. Уж она-то знает: муж всегда к чему-нибудь придирался, когда был в плохом настроении… Винни воспользовалась моментом, чтобы сделать ловкий тактический ход.

— Если тебя интересует мое мнение, то я не вижу причины, почему бы ему не уехать, — сказала она. — По крайней мере, папа будет дома не один… И вообще осталась всего неделя, а там все равно надо возвращаться домой.

Эта реплика была с ее стороны не особенно удачной: миссис Мабл с содроганием вспомнила, как ей пришлось броситься между отцом и сыном. Кроме того, ей стало грустно, когда она представила, что двое несчастных, заброшенных мужчин останутся одни в доме, в котором даже она с трудом поддерживала порядок. Но у Винни были свои причины, чтобы помочь брату уехать: они были связаны с ее вечерними прогулками и сеансами в кино.

— Я бы, мамочка, отпустила его, — гнула свое Винни. — Пускай порадуется своим паршивым книгам. Дома ему все равно скоро надоест, и тогда он может вернуться.