— Сейчас к вам приедет наш следователь. — Собеседник, теперь уже лаконинский, перешел к инструктажу, в его голосе появились командные нотки. — А также представитель Генеральной прокуратуры и оперативники из Первого департамента… Остановите до их появления все оперативно-следственные мероприятия!

— Есть, — буркнул Валерий Иванович и с облегчением положил трубку. Организацию, сотрудником которой представился обладатель баритона и безликой фамилии «Петров», он, как практически и все его коллеги, мягко говоря, не любил.

— Черт! — вырвалось у него. — Вот черт!..

И он тут же смущенно покосился на Лену.

Женщина слегка вздрогнула и подняла на него глаза:

— Вы… огорчены? — Ее губы неожиданно тронула вымученная улыбка. — Но ведь вам, — с горечью произнесла она, — это только на руку, не придется заниматься этим делом… Да, думаю, не придется…

Хлопнула входная дверь, и Ирина Генриховна Турецкая на секунду замерла, не выпуская из рук сковородку, которую как раз собиралась водрузить на плиту: ее муж, старший помощник Генерального прокурора России, обещал сегодня вернуться домой пораньше… Вот и вернулся. После стольких лет совместной жизни она легко определяла настроение Александра Борисовича, стоило ему переступить порог родного дома. Для этого ей не нужно было даже глядеть на супруга — достаточно услышать, как он, к примеру, хлопает той же входной дверью… Ирина вздохнула и поставила сковородку с жареной картошкой на плиту, покачав головой: как она и предполагала, вслед за появлением любимого мужа в прихожей раздались еще два звука: в разные углы полетели сброшенные как попало ботинки Турецкого.

— Ир, ты где?

Хмурый Шурик возник наконец на пороге кухни и с недовольным видом уставился на жену.

— Зову-зову, а ты молчишь! — буркнул он.

Возражать она не стала, сделав вид, что не замечает его мрачного настроения и жажды немедленно выместить его… На ком?.. Ну разумеется, на самом близком и, несомненно, любимом человеке!

— Извини, задумалась, — улыбнулась Ирина. — Ты руки вымыл?

И пока муж, молча нырнувший в ванную, долго плескался там, быстро и ловко накрыла на стол.

— А где Нинка? — уже чуть мягче поинтересовался Турецкий, возвращаясь на кухню и усаживаясь за стол.

— У себя в комнате… Сидит, зубрит что-то там к завтрашней контрольной по математике… Вкусно?

— Угу… — промычал супруг, вгрызаясь в прожаренный до коричневой корочки — в точности как он и любил — кусок курицы. Ирина удовлетворенно кивнула и, поправив рассыпавшиеся по плечам темно-каштановые локоны, присела напротив мужа, терпеливо ожидая, когда дело у него дойдет до чая, к которому намеревалась присоединиться. Очень жаль, что Шурик явился сегодня в неважном настроении: серьезный разговор, который она запланировала, затевать явно не стоит, придется подождать… Ну чего-чего, а ждать Ирина Генриховна за годы супружеской жизни научилась!

Разлив в свой черед крепкий черный чай по чашкам, она, расположившись за столом напротив мужа, посмотрела на него вопросительно, ничуть не сомневаясь, что сейчас услышит наконец о причине его мрачного настроения. И, конечно, не ошиблась.

— Знаешь, Ирка, — уже куда смиреннее начал Александр Борисович, — иногда мне хочется взять да и бросить все к чертовой матери… Надоело копаться в человеческой грязи — во как!

Он провел ребром ладони по горлу и тяжело вздохнул.

— Судя по всему, — осторожно предположила она, — у тебя новое дело?

— Нет, ты представляешь? — Турецкий возмущенно отодвинул от себя чашку.