Капитан рассеянно кивнул:

— На что вы рассчитывали, сообщая через мисс Уинтер свои соображения мистеру Вильюкису?

— Моя надежда, сэр, основывалась на том, что мисс Уинтер он выслушает с меньшим неудовольствием, чем любого другого, и не сочтет это враждебным выпадом с ее стороны. Я надеялся, он со смехом ответит ей, что напрасно она сообщает ему столь элементарные вещи, он сам давно до них додумался и уже запустил ковши для сбора газа. А затем он поспешит отделаться от мисс Уинтер и действительно запустит ковши, после чего доложит вам, сэр, о принятых мерах, не упоминая ни обо мне, ни о мисс Уинтер.

— Вы не подумали, что он может отвергнуть эту идею как несостоятельную?

— Такая возможность была, но этого не произошло.

— Откуда вы знаете?

— В помещении, куда меня заперли, сэр, уже через полчаса заметно померк свет. Я понял, что на корабле максимально снизили подачу тока и Вильюкис, должно быть, старается сберечь остатки горючего, чтобы их вместе с энергией, полученной от химической реакции, хватило для прыжка. Капитан нахмурился.

— Почему вы вообразили, что сможете найти подход к мистеру Вильюкису? Разве вы имели когда-нибудь дело с термоядерщиками?

— Нет, но я постоянно имею дело с детьми, сэр. Как учителю, мне знакома детская психология.

Лицо капитана медленно расплылось в улыбке.

— Вы мне нравитесь, мистер Мартанд, — сказал он. — Но вам это не поможет. Ваши ожидания и впрямь сбылись. Но знаете вы, что из этого следует?

— Узнаю, если вы мне скажете.

— Мистер Вильюкис должен был оценить вашу идею и сразу решить, осуществима ли она. Он должен был очень тщательно перестроить систему, чтобы химическая реакция не исключила возможности последующей термоядерной. Он должен был с предельной точностью определить надежное соотношение компонентов и количество потребной энергии, а также оптимальный момент включения двигателей, характер и вид прыжка. Все это надо было сделать быстро, и никто, кроме термоядерщика, с этим не справился бы. В сущности, даже не каждый термоядерщик мог бы это сделать. Вильюкис — и среди термоядерщиков личность исключительная. Это вам понятно?

— Вполне. Капитан глянул на стенной хронометр и включил экран. Тот был черен, как все это время — вот уже вторые сутки.

— Мистер Вильюкис информировал меня, когда он намерен попытаться сделать прыжок. Он надеется, что это удастся, и я вполне на него полагаюсь.

— Если он промажет, — угрюмо заметил Мартанд, — мы окажемся в прежнем положении, но лишимся энергии.

— Я сознаю это, — сказал Хэнсен. — И поскольку вы, возможно, чувствуете себя в какой-то мере ответственным за подсказанную термоядерщику идею, я подумал, что вам захочется присутствовать при ожидаемом событии. Оба умолкли, глядя на экран. Хэнсен не назвал точного срока, и Мартанд не знал, идет ли все, как положено. На лице капитана ничего нельзя было прочесть. А затем наступило то странное мгновение, когда кажется, что тебя вдруг пронзило током. Прыгнули!..

— Звезды! — с глубоким облегчением прошептал Хэнсен. Это был счастливейший миг в жизни Мартанда. — И с точностью до секунды, — сказал Хэнсен. — Замечательная работа. Мы лишились энергии, но через пару недель у нас ее снова будет полно, и все это время пассажиры смогут наслаждаться изумительным зрелищем.

Мартанд был еще слишком взволнован, чтобы говорить. Капитан повернулся к нему:

— Ну вот, мистер Мартанд, ваша идея блестяще оправдалась. Можно спорить, вы ли спасли корабль и всех нас, или мистер Вильюкис достаточно быстро сам додумался бы до этой идеи.