— Наш главный дизайнер… человек творческий. С непривычки может показаться, что слишком творческий. Даже не знаю, как выразиться… В общем, он может и накричать на вас просто так…

Ксюша тут же написала: «Я готова».

Замдиректора еще немного поразмыслил и затем кивнул. Однако визит в дизайнерский отдел занял не больше нескольких секунд.

— Вильдо, добрый день! — привлек к себе внимание Вадим Александрович.

Навстречу выплыло сверхъестественное существо, на которое Ксюша попросту вылупилась — сначала от удивления, но быстро меняющегося на восхищение. Мужчина был необъяснимо гармоничен, хоть и обладал очень низким ростом, носом картошкой, маленькими глазенками, а светлые волосы с розоватым отливом были уложены в мелкие кудряшки. Одет он был… в ткани: обмотан какими-то цветными лоскутами, концы которых — разной текстуры — струились по воздуху при каждом его движении. При всем этом он не выглядел смешным. Если бы Ксюша увидела подобное в каком-нибудь театре, то на ум пришли бы ассоциации, что этот актер играет… нет, не живого человека, а что-то наподобие «счастья» или «эйфории». Она решила, что он выглядит настолько абсурдно, что являет собой олицетворение естественности, и на его фоне простые люди в банальных пиджаках или юбках выглядят чем-то совсем примитивным, кухонно-бытовым. Но прекрасное в своей абсурдности существо, так поразившее ее воображение, едва взглянув на новенькую, открыло рот и совсем по-человечески заверещало:

— Что это?! Какие лодыжки! Произведение искусства, завернутое в безвкусицу! Отрежьте мне эти лодыжки, я хочу эти лодыжки!

Вадим Александрович схватил застывшую Ксюшу и потащил за дверь, но им вслед еще долго раздавались истерические визги: «Вы изнасиловали мою эстетику, мерзкие извращенцы! Как она могла — с такими тонкими лодыжками надеть на себя это безобразие?! Это чудовище не достойно своих лодыжек!». И много чего еще, но, к облегчению Ксюши, большего она расслышать не успела. На этот раз Вадим Александрович даже извинять не спешил, просто пожал плечами и повел ее дальше.

Ей выделили небольшую комнату рядом с кабинетом директора. Там размещался стол с компьютером и несколькими телефонными аппаратами, стеллажи для документов и кофе-машина. Ксюша радовалась, что ее изолировали от остальных. Хоть еще совсем недавно она хотела заполучить эту работу, чтобы влиться в общество, но последние события показали, что морально она к этому пока не была готова. В любом случае ей предстояло отвечать на звонки — а это было бы невозможно в присутствии посторонних.

Первый рабочий день пролетел слишком быстро, потому что Ксюша пыталась успеть научиться всему. Семен Иванович только на третьей чашке кофе соизволил сказать: «Да, вот так». Внутренняя офисная сеть позволяла общаться со всеми даже без необходимости отлучаться от рабочего стола. И хоть пока Ксюше не с кем было общаться, но такое упрощение лично ее положения не могло не радовать.

В час все уходили на обеденный перерыв или заказывали доставку прямо в офис. Ксюшу тоже позвали девушки из общего отдела, хоть она бы предпочла отсидеться за толстыми стенами. Но она себя заставила выйти к остальным, принять кусок пиццы и прожевать его, ощущая, как неловко все себя чувствуют в ее присутствии. Это не беда — через короткое время все привыкнут, и кто-то осмелится задать первый вопрос. А уж после этого всеобщее любопытство мгновенно прорвет плотину.

Снова сбежав в свое убежище, Ксюша отдышалась и в очередной раз постаралась обуздать волнение. Выбор у нее небогат: или вернуться домой и больше никогда его не покидать, или привыкать жить в новых условиях. Она никогда не считала себя слабой, поэтому не позволила себе подумать о том, чтобы сдаться.