Споры о «падении Спасителя» набирают обороты, оттесняя новости об урагане на задний план. Какой-то мулла из радикальных исламистов объявил его «карой Аллаха», после чего события стали развиваться по хорошо знакомому сценарию — гневные протесты, ответные нападки, угрозы смерти. Волна антиисламских митингов катится по всему миру, наталкиваясь на встречную — антихристианских демонстраций с публичными сожжениями крестов: война идеологий, вспыхнувшая из-за упавшего куска камня. Дебаты — об опасностях идолопоклонства и об опасностях религий как таковых, и буквализма, и искусственного нагнетания паники. Снова и снова, вместе с миллионами других, смотрю, как падает Иисус.

Время идет, мало-помалу наступает отрезвление. Падение статуи, не повлекшее ни одной жертвы, наконец вернулось в контекст разрушений, вызванных погодой. К тому времени, когда ураган «Стелла» завершает свой двухдневный кровавый поход, число унесенных им жизней близится к четырем тысячам. На снятых с воздуха кадрах тянутся бесконечные руины жилых кварталов, промышленных зон и многокилометровых фавел, заваленных трупами и подсыхающим мусором. Агентства помощи пострадавшим делают все возможное, чтобы не допустить эпидемий, однако в новостях уже мелькают сообщения о первых случаях тифа. Видеть эти кадры невыносимо, но я знаю, что Бетани сидит у экрана, жует свою зеленую жвачку и впитывает все эти ужасы, будто отпускник, ловящий каждый луч солнца.

Наконец я дозваниваюсь до Фрейзера Мелвиля, который красноречиво настаивает: тот факт, что ураган «Стелла» ударил по Рио в предсказанный Бетани день, «статистически незначим». Всем известно, объясняет он, метеорология — наука неточная, основанная почти целиком на догадках. В Сети полно бредовых прогнозов, и очень может быть, что там-то и ловит свою рыбку Бетани. Нежданные-негаданные бедствия вроде «Стеллы» случаются сплошь и рядом. Кто угодно может притвориться, что якобы о них знал.

— Это то же самое, что пытаться предсказать, куда понесет взбесившаяся лошадь. Бетани просто повезло.

— Если тут можно говорить о «везении». Но как же ваш звонок? Мне показалось, вас что-то разволновало.

— Совпадения — штука волнующая. Настолько, что мне надо было поднять кого-нибудь с постели. И первой, о ком я подумал, были вы. За что и прошу меня извинить.

— Тысяча к одному, вы сказали, — настаиваю я. — Или это тоже статистически незначимо?

На что физик невозмутимо отвечает:

— Знаете, а ведь теперь вам придется со мной поужинать.

Вечером четвертого дня рисунок небесного прыгуна Бетани, сорванный со стены студии, лежит в папке у моих ног, в «Брассери дез Ар». Ужинать в одиночестве я ненавижу лишь немногим меньше, чем разогревать в микроволновке готовые обеды или заказывать еду на дом. Впрочем, в «Брассери» я уже своя — настолько, что меня сажают за любимый столик, а управляющий подходит поздороваться. И ободряюще мне улыбается, услышав, что сегодня, в кои-то веки, я буду ужинать в компании не только «Вестника психиатрии».

Подошедший к столику Фрейзер Мелвиль целует меня в обе щеки и просит его извинить за семи-с-половиной-минутное опоздание.

— Напомните-ка Башу статистику? Каковы шансы того, что это не случится?

— Что я приду вовремя? Практически нулевые. — За его шутливостью скрывается нервозность.

— Ураган.

— Я назвал тысячу к одному. Но реальная цифра — где-то около трех тысяч.

Значит, вы задолжали мне еще два ужина. — Пока он стаскивает куртку, вынимаю рисунок Бетани и кладу его на стол перед ним. — А если учесть в ваших расчетах еще и это? Нарисовано за неделю до падения бразильского Христа в Рио.