Его салон, кстати, был известен не только своим богатым ассортиментом, но и этими самыми вечеринками, проходившими в экстравагантно отделанном торговом зале, спроектированном модными европейскими дизайнерами. Друзья, знакомые и знакомые знакомых любыми способами добивались приглашения на эти вечеринки, но Кингстоны — никогда. А Джек, зная, что ни Аманда, ни ее муж все равно не придут, даже не давал себе труда посылать им пригласительные билеты.

— Смотри не опоздай, па! Я тебя знаю — ты способен опоздать даже на собственные похороны.

— Которые, хочется надеяться, состоятся еще не скоро, — парировал Джек. — И вообще, спасибо тебе, сынок, за заботу. Только не приглашай на мои похороны Аманду Кингстон. Мне‑то, конечно, будет уже все равно, просто я не хочу доставить ей эту радость, — добавил он, раздумывая о сердечном приступе, который убил Мэттью Кингстона. Банкир скоропостижно скончался четыре дня назад на теннисном корте, а ведь он был на два года моложе Джека. Его партнер по игре оказал мистеру Кингстону первую помощь, но ни его старания, ни усилия своевременно вызванной бригады «Скорой помощи» ни к чему не привели. И вот теперь пятидесятисемилетнего Мэттью Кингстона оплакивала его семья и весь деловой и финансовый мир страны, за исключением, быть может, одного Джека Уотсона. Они с Мэттью были официально представлены друг другу, но Джек никогда не вел с тестем Пола никаких дел и не стремился к этому. Мистер Кингстон всегда казался ему чересчур правильным, напыщенным и бесконечно нудным.

— Ладно, па, увидимся, — быстро сказал Пол. — Мне еще надо заехать за Джен — она сегодня ночевала дома, у своих.

— Кстати, твоей Джен ничего не нужно? Скажем, траурное платье, шляпку, перчатки? Я могу попросить моих девочек, чтобы они все приготовили, а ты захватил бы все это по пути.

— Спасибо. — Пол улыбнулся. Как все старики, Джек иногда начинал брюзжать, но на самом деле он был отличным парнем, и Пол искренне любил его. — Ты это хорошо придумал, но у Джен есть все необходимое. Аманда обо всем позаботилась. Она совершенно убита, но старается держаться. Не представляю, как ей только это удается… Поистине, моя теща — удивительная женщина!

— Твоя теща — настоящая Снежная королева! — не подумав, ляпнул Джек и немедленно пожалел об этом, но исправить что‑либо было уже поздно. Пол немедленно отреагировал:

— Стыдно, отец, говорить так о женщине, которая только что потеряла мужа!

— Ну извини, извини, — примирительно пробормотал Джек и вздохнул. Они оба знали, что в своей оценке он не так уж далек от истины. Аманда Кингстон всегда выглядела спокойной, уравновешенной, уверенной в себе женщиной. Ни Джек, ни даже Пол, встречавшийся с Амандой гораздо чаще, чем отец, не могли припомнить случая, чтобы она вышла из себя. Прическа ее неизменно бывала аккуратной, а одежда — такой безупречной и строгой, что каждый раз, когда Джек смотрел на это совершенство во всех отношениях, он испытывал почти непреодолимое желание взлохматить ей волосы, сорвать с нее платье, уложить в постель и посмотреть, что из этого выйдет.

Неожиданно для себя Джек подумал об этом и сейчас, и, даже повесив трубку, он еще некоторое время размышлял об Аманде, хотя обычно делал это довольно редко. Он хотел бы искренне сочувствовать ее горю, ибо хорошо помнил, как плохо ему было, когда он потерял Дори, однако Аманда представлялась ему настолько сдержанной и холодной, что даже сочувствовать ей было непросто.