Газман хотел было возразить, но замер на полуслове, потому что в эту минуту в кухню вошел Клык. Вернее, не вошел, а просочился черной тенью.

Все как в добрые старые времена.

Только… только что же он такой бледный? У него и всегда-то лицо, как маска. А тут оно и вовсе окаменело. И губы в ниточку сжались.

— Что случилось? — Я машинально окидываю стаю взглядом — первый шаг моей обычной боевой готовности.

Заталкиваю в рот остатки торта и иду за Клыком по коридору. Мимо комнаты Надж, мимо спальни Игги, спальни Газзи, моей, потом Дилана и, наконец, Тотала. Да-да, вы не ослышались. Собаке тоже свою комнату выделили.

Клык открыл дверь спальни для гостей и пропустил меня вперед. Его открытый лэптоп работает на кровати, и в глаза мне бросается страница его блога.

— Погоди! Ты мне блог свой прочитать хочешь? — Я готова разозлиться, что он меня опять не по делу заводит. Но, с другой стороны, у меня отлегло от сердца. Раз блог на повестке дня, значит, ничего особо страшного не случилось. — У тебя такое лицо, что можно подумать, конец света уже настал.

Он сел и мотнул головой в сторону лэптопа:

— Прочти лучше вон то послание, самое верхнее.

Класс. Опять какая-нибудь поклонница распинается про его кррррасотищщщу неописуемую. Вздыхаю и сажусь рядом с ним на кровать.

2.35: Мазин Нурахмед сказал:

Клык, я слышал, стая потеряла одного члена, вашу самую младшую. Так? Блондиночку с белыми крыльями?

Слушай! Ты можешь мне, конечно, не поверить, но мой отец работает в исследовательской конторе. Он говорит, они недавно поймали образец — вылитая Ангел, крылатый ребенок. Она здесь, в Калифорнии.

Не может быть! Сердце у меня остановилось. A к горлу подкатил ком.

«Главное, ни на что не надеяться», — убеждаю я себя, нажимая на значок приложенного к сообщению изображения. Затаив дыхание, мы с Клыком молча ждем, пока загружается фотка.

Мутная картинка, явно сделана древним мобильником. На заднем плане так темно, что вообще ничего не разберешь, разве только пару каких-то черных прямоугольников, похожих на больничные приборы. На переднем плане посветлее, и видно копну спутанных белокурых волос и кипу грязно-белых перьев.

И маленькая хрупкая ручка, которую я столько раз держала в своих ладонях.

— Боже! — выдохнула я. — Господи, как же так?

Клык наклонился над экраном, напряженно разглядывая фотографию.

— Ты уверена, что это она? — осторожно спрашивает он. Но в его глазах я ловлю безумное, дикое, совсем не свойственное Клыку возбуждение.

— Уверена. — Я сперва с трудом сама себе верю. — Да, уверена, — повторяю я и все больше и больше убеждаюсь, что это действительно Ангел. — Клык, я думаю, это она.

— Не может быть!

Мы оба оборачиваемся и видим замерших в дверях с расширившимися от ужаса глазами Газзи и Надж. Газзи держит в руках еще один пирог, а Надж притащила две вилки. В любой другой момент я готова была бы им наподдать хорошенько, чтоб не подслушивали чужих разговоров под предлогом пирогов. Но сейчас я могу только лихорадочно перебирать в уме планы, идеи, возможности, а остаток сил пустить на то, чтоб подавить улыбку надежды, от которой мое лицо невольно расплывется от уха до уха.

— Ангел! — говорит Клык. — Возможно, Ангел жива.

Газзи охнул и выронил пирог из рук. Никто из нас даже глазом не повел на разлетевшиеся по всей комнате жалкие остатки моего и Игги кулинарного творения.

— Как жива? Ангел? Откуда вы знаете? — бормочет Газзи.

— Смотрите. — Я мотнула головой на экран, и Газзи с Надж кинулись к кровати.