- Спрашивать? Она имеет в виду её сородичей? – поинтересовался Михаил.

- Да, именно их. Только тех, кого уже нет среди живых. Она ушла потому, что общение с мёртвыми требует полного сосредоточения и лучше всего проходит в одиночестве.

- Простите, Руфус, меня вот один момент интересует, - убедившись, что драка не планируется и поход откладывается, Михаил снова опустился на груду нарубленных веток. – Если эти создания могут задавать вопросы ушедшим и получать ответы, то почему та… как вы её назвали, Шасса? Почему она предпочла умереть, вместо того, чтобы просто передать своим информацию через умерших предков?

- К сожалению, о том, как ламии общаются с памятью рода, мы знаем мало, - пожал плечами экзорцист. – Об этом они и под пытками стараются не говорить. Так, крохи… Как я понимаю, сознания умерших, сохранив частично или полностью прижизненные воспоминания, не способны их дополнить, как и не способны ничего забыть. Эти твари чувствуют гибель сородича и сразу же обращаются к тени с вопросом, что или кто убил её. Сама же тень не может воззвать к живым.

- Ага… - глубокомысленно кивнул Михаил. – Понятно.

- Что тебе понятно? – не выдержала Лена. – По-моему, какая-то невразумительная чушь.

- Что такое ПЗУ, знаешь?

Лена пожала плечами.

- Не знаешь… ну хорошо, скажем, CD-R… записала ты на болванку что-то, после этого ни дописать, ни изменить ничего уже нельзя, зато считать информацию, в том числе выборочно – сколько угодно. Так понятнее?

Девушка промолчала. Возможно, обиделась – Михаил мог бы растолковывать свою мысль и менее менторским тоном. Руфус давно заметил, что между подопечными Тео присутствует… не то чтобы неприязнь, скорее, нечто вроде постоянной конкуренции, сопровождаемой регулярными попытками уколоть оппонента.

- Как думаешь, Руф, нам долго придётся ждать? – поинтересовался Теодор.

- Понятия не имею, - вздохнул экзорцист. – Я не вполне понял, что это за си-ди-эр, про который говорил твой воспитанник, но общий смысл уловил. Что-то вроде книги, верно? Нашей гостье придётся заглянуть в тысячи таких книг, задать один и тот же вопрос многим, очень многим членам рода, большинство из которых не слишком-то склонны к разговорам. Ламии не всегда гибли быстро и более-менее безболезненно. А уж те, благодаря которым мы хоть что-то знаем об их способностях и о родовой памяти, и вовсе умирали… не слишком хорошо. И каждый раз, когда наша гостья обратится к страдающему разуму, она будет принимать от него частичку боли. Я ей не завидую, Тео.

- Что ж, нам остается только набраться терпения.

Время тянулось невыносимо медленно. Сырость, временами переходящая в моросящий дождь, липкий запах гниющей растительности, несметное количество кровососущей живности, словно нарочно собравшейся к холмику со всего бескрайнего болота – всё навевало тоску и вызывало раздражение. Если точнее, то тоска охватила Лену, сидевшую неподвижно, нахохлившуюся и укрывшуюся плащом, хоть как-то прикрывающим от облаков оголодавших насекомых. Ник же, напротив, явно не находил себе места, непрерывно шагая по хлипкому островку, словно собираясь попросту разбить его в клочья ударами сапог. И постоянно хлестал себя пучком чахлых веток, то осторожно, то прямо-таки с остервенением, ведя счёт загубленным комариным жизням уже на сотни. Отгонять мошкару магией Тео ему запретил категорически, заявив, что уж магическую сигнатуру-то ша-де-синн сумеют обнаружить моментально. Руфус хотел было заметить, что обнаружить – это не вопрос, а вот направление на выявленную сигнатуру определить нельзя, но вовремя прикусил язык. Кто их знает, охотников, может, они-то как раз и сумеют.

А вот Тео к жужжащим тварям относился на удивление спокойно. Руфус обратил внимание, что комары, идя в атаку, отворачивали в сторону в самый последний момент, будто что-то в воине-суашини вызывало у них непреодолимое отвращение.