- Вы что-нибудь понимаете?

В его голосе сквозила искренняя надежда. В этот момент он даже стал мне слегка симпатичен, хотя первое и общее впечатления были, скорее, негативными. Неприятный всё-таки тип этот господин Друзов-старший. Для него и дочка – предмет престижа. Повод гордиться её оценками, её внешностью (кстати, симпатичная девочка, если судить по фотографии), да и вообще – благополучием семьи. И уход дочери из дома – удар по самолюбию, вызывающий явно проскальзывающее в речи раздражение. Но и беспокойство там однозначно присутствовало, и не только беспокойство о собственном имидже, но и страх за непутёвую дочку.

- Мы попробуем найти Елену.

Я старательно подчеркивал это "мы", дабы клиент ни на мгновение не забывал, что имеет дело не с молодым парнем невыразительной наружности и сомнительных достоинств, а с имеющей определенную репутацию фирмой. Пусть и состоящей всего из двух человек… а если самому себе не врать, то из меня одного, ибо где сейчас находится дядя Фёдор и вообще, жив ли он, я не знал.

Сумму гонорара и аванса мы обговорили быстро. Вопреки ожиданиям, скаредностью Друзов либо не страдал, либо умело это скрыл. Чего нельзя сказать о его супруге, которую названная мной сумма заставила прямо-таки перекоситься. Но смолчала, торопливо стерев с лица смесь возмущения и жадности. Вероятно, позже она всё муженьку выскажет, в том числе и мнение обо мне, как о специалисте.

Ничего я ему, кстати, не обещал. Это я у дяди Фёдора перенял сразу – никаких конкретных обязательств на свою голову. Попробуем. Постараемся. Сделаем всё возможное. Слова-пустышки, на исполнение которых можно надеяться, но сами по себе они ничего не значат. Ведь "постараемся" отнюдь не означает "непременно найдём", верно? А если подтвердятся мои подозрения, то шансов найти девчонку и в самом деле немного. В смысле, найти живой и здоровой.

Не стал я ему объяснять и то, каким именно способом я планирую отыскать сбежавшее из дома чадо. Во-первых, это профессиональный секрет – такие, как Друзов, сами имеют достаточно тайн, чтобы понимать моё нежелание раскрывать методы работы, которая меня кормит. Несколько терминов вроде "метафизического поиска", "астрального зондирования" и "экстрасенсорного анализа" дополнительно напустили тумана. А что? Если ему хочется обыденности – пусть обращается к нашей доблестной полиции. Те работают по старинке – объявят беглянку во всесоюзный розыск, разошлют фотографии по городам и весям… на этом, кстати, и умоют руки. Потому как найти добровольно ушедшую из дома девушку (нет криминала – нет и повода ставить на уши сотрудников) таким способом можно разве что случайно. Или если она сама хочет, чтобы её нашли.

Во-вторых, если я всё-таки попытался бы объяснить клиенту некоторые методы, применяемые дядей Фёдором (а теперь, в силу сложившихся обстоятельств, и мною), то уважаемый господин Друзов, как минимум, покрутит пальцем у виска, заберёт деньги и уйдёт. Как максимум – вызовет неотложку и объяснит санитарам, что на сего молодого человека требуется как можно быстрее надеть рубашечку с длинными рукавами, поскольку юноша явно погнал. И не исключено, что убедит. Поскольку рассказывать благоглупости о влиянии Марса на судьбу рождённого в январе, об энергетических хвостах, сглазе и порче можно, а говорить правду – нельзя. Не поймут-с.

- Да, и ещё… фотографию Елены я у вас заберу, эту записку – тоже. И мне необходимо осмотреть её комнату. Причём без понятых.

- В смысле?

- В смысле, я должен побыть там один.