— Пусть господин Харод пошевелит мозгами: что же могло произойти?!

Саймон закатился лающим смехом, но тут же умолк.

— Уж он-то придумает, как ему быть! Они все тут парни не промах! Некоторые из них даже додумались врать, будто Ноам превратился в волка до конца — и шерсть, мол, на нем выросла, и хвост, — это они наболтали в тот день, когда Ноам покусал матушку Рун. Надо же такую неправду выдумать!

Вздрогнув, Перрин прислонился головой к двери клетки. Он может и не обрасти шерстью, но оставаться волком! Волк уже не человек. Помоги мне. Свет!

— Не всегда мы его здесь держали, — заговорил опять Саймон. — Жил себе в доме матушки Рун, но когда явились к нам Белоплащники, она и я попросили мастера Харода запереть Ноама здесь. У Белоплащников всегда с собой список прислужников тьмы, их-то они, мол, и ищут повсюду. А какие глаза у моего Ноама, вы видите сами. И в списке у Белоплащников было такое имя: Перрин Айбара, кузнец. Они всем объясняли, что у него глаза желтые, что он, мол, с волками заедино. Так вы уж сами теперь понимаете, отчего мне не хотелось, чтобы они увидели Ноама…

Чуть повернув голову, Перрин искоса поглядел на Саймона, спросил:

— Так ты поверил им, будто Перрин Айбара — Приспешник Тьмы?

— Друг Тьмы не повел бы и бровью, если бы братик мой погиб здесь, в тюрьме. Думаю я, нашла тебя добрая леди вскоре после случившейся с тобой напасти. Вовремя пришла тебе помощь! Как бы мне хотелось, чтобы добрая госпожа пришла к нам в Джарру не нынче, а месяцев этак несколько назад…

Перрину уже было стыдно за то, что он сравнивал сего мужа с лягушкой.

— Я тоже хотел бы, чтобы она как-то выручила Ноама!

Спали меня Свет, но я желаю, хочу всей душой, чтобы Морейн сумела ему помочь!

Внезапно в голову ему пришло вот что: о судьбе Ноама вся деревня должна знать! Ведать должны о тайне его желтых глаз!..

— Саймон, не принесешь ли ты ужин мне в номер?…

Кстати, и мистер Харод, и остальные из местных были, верно, настолько захвачены разглядыванием великана Лойала, что на глаза Перрина внимания не обратили, но если он будет обедать в общей зале, все заметят желтый взгляд!

— Принесу, конечно. И завтрак тоже принесу. Не следует вам спускаться в общую залу, пока не придет время оседлать коня и покинуть Джарру.

— Добрый ты парень, Саймон! Хороший ты человек…

По лицу Саймона расплылось чистое удовлетворение, и Перрина вновь уколол стыд.

Глава 9

ВОЛЧЬИ СНЫ

Через черный ход проникнув в гостиницу, Перрин возвратился в свой номер, а вскоре в комнату вошел и Саймон, несущий ужин постояльцу. Даже салфетка на широком подносе густо пропиталась запахом жареной баранины, ароматами сладкой фасоли, репы и свежевыпеченного хлеба, пока Перрин, безучастный к соблазнам чревоугодия, лежал на своей кровати, взирая в побеленный потолок. Вновь и вновь он вспоминал Ноама, Ноама, вгрызающегося в древесину, Ноама, исчезающего во тьме. Перрин пытался помыслить о прочном замке, о способах закалки и ковки стали, но не получалось.

Оставив без внимания заждавшиеся его яства, воин-кузнец поднялся и направился по коридору к номеру повелительницы. Услышав стук в дверь, она проговорила: «Входи, Перрин!» На мгновение в памяти его всколыхнулись вновь предания об Айз Седай, но он вытолкал эти воспоминания из головы и открыл дверь.

Морейн пребывала в одиночестве, за что Перрин возблагодарил судьбу, — она сидела, устроив баночку с чернилами у себя на колене, и что-то писала в маленькой книжке с кожаным переплетом. Не глядя на стоящего перед ней Перрина, закупорила баночку и вытерла стальной наконечник пера маленьким лоскутком пергамента. В очаге разгоралось пламя.