«Нужно сблизиться, и прикончить эту тварь, пока она не среагировала на утихающий ветер».

Сжав волю в кулак, он приступил к своему следующему и, как он надеялся, последнему тактическому манёвру.

* * *

Лираллианта вышагивала из стороны в сторону.

Однако её движения были лишь внешним признаком её внутренней досады. Она была встревожена, напряжена и совершенно не в духе. Это состояние было для неё новым. До встречи с Тирионом её жизнь была спокойной, а её настроение подобные вещи не трогали. Присутствие этого человека начало разрушать её спокойствие с того самого мига, как его губы впервые коснулись её стопы.

Его тогдашнее нахальство, его попытка манипулировать её эмоциями, почти заставило её пересмотреть своё решение пощадить его жизнь, взяв на себя ответственность за него. С того дня она неоднократно размышляла о мудрости этого решения, но чем больше она о нём узнавала, тем меньше была способна думать о том, чтобы вот так с ним покончить.

«Скоро его не станет», — безмолвно заметила она. «Тогда я буду свободна от его влияния».

Однако она хотела не этого. Лираллианта предприняла все возможные попытки, чтобы предотвратить его гибель. Она изначально попросила разрешения отправить его домой, надеясь сделать так, чтобы он был доволен жизнью, но когда старейшины назвали свою цену, она отказалась. Она определённо не ожидала, что Тирион примет это предложение после того, как она объяснила, что случится с ним по возвращении.

Он пока ни разу не делал того, что она ожидала.

Когда Тиллмэйриас сделал своё предложение, она испытывала смятение и надежду. Ей не хотелось терять Тириона, но хранитель знаний Прэйсианов обещал, что ей будет позволено навещать его так часто, как она пожелает. Однако Тирион снова отверг единственный разумный выбор, который спас бы ему жизнь.

Она поняла лишь после его последнего выступления, когда он играл, и позволил ей увидеть своё прощание с той человеческой женщиной. Её захватил ураган — она была захвачена и тонула в эмоциях, которые только недавно начала испытывать сама. Его страсть, его боль, его печаль и изоляция — она не могла их вынести. А он не мог вынести жизни в разлуке с той женщиной.

Люди более всего остального были существами социальными. По крайней мере, такими они становились, когда им позволяли развиваться естественным образом. Люди, которых держали Ши'Хар, были недоразвитыми, жестокими отклонениями от нормы, в сравнении со своими дикими родичами.

И вот теперь она была скована тёмной меланхолией, под которой ощущалась более глубокая, более настойчивая тревога. В сердце всего этого было какое-то чувство, которое заставляло её внимание обращаться обратно к Тириону всякий раз, когда она позволяла мыслям течь своим чередом.

Не думая, она стала идти, и прежде чем осознала, успела спуститься, пока не нашла его платформу для сна. Тириона уже не было, это было ожидаемым, но его скудные пожитки остались — несколько сумок, какая-то одежда, и его цистра. Вид его инструмента вызвал ноющее ощущение в её груди, и заставил её глаза затуманиться.

«Почему? Почему всё дошло до такого?»

Она тихо стояла, не в силах понять, подвергая сомнению себя и свои мотивы. Чем дольше она думала, тем меньше она понимала, и тем больше она чувствовала, будто что-то упускает. Что-то изменилось, но она не была до конца уверена, что именно. Проходивший через кроны деревьев солнечный свет оставлял на платформе пятнистые узоры света и тени. Почему-то это было важным.

— Навес исчез, — сказал её голос, произнеся слова, которые не мог осознать её разум. Созданное ею для него заклинательное плетение пропало.

Это не было случайностью.