— Понятно.

Оба с одинаковым выражением жалости посмотрели на полковника.

— Сами расскажете, Михаил Васильевич, как всё было? — начал Зворыкин. — Или предпочитаете выслушать доказательную базу?

— К-какую базу? — заикнулся Михеев, покрываясь по́том. Во рту пересохло, голос стал хрупким. Он уже всё понял, но всё-таки надеялся, что ошибается.

— О чём вы, товарищ генерал?

Войнович сел за второй стол, упиравшийся в генеральский торцом, достал из непонятно откуда появившейся папки какие-то бумаги и фотографии.

— О своей роли в истории на Байкале, — сказал он. — И обо всём остальном.

— Я всё написал в докладной…

— Не будьте идиотом, полковник, — поморщился Войнович. — Мы не дети. Кто и где вас завербовал?

Михеев покачал головой, лихорадочно соображая, что делать, оглянулся на дверь.

— Они не помогут, — спокойно сказал Зворыкин.

Полковник дёрнулся к двери, но остановился, потому что дверь приоткрылась и в кабинет заглянул адъютант генерала. Изучающе глянул на побледневшего Михеева, закрыл дверь.

Михеев обернулся. Оба генерала молча смотрели на него, не делая никаких движений. Они были так уверены в себе и в правильности своей позиции, что не приходилось сомневаться: они знают, с кем связан подчинённый.

— Будем беседовать как нормальные люди или вы предпочитаете другие варианты? — спросил Зворыкин.

— Я… вас… не понимаю…

Генерал нажал клавишу селектора:

— Петя, пусть войдёт.

Дверь открылась, в кабинет вошёл Афанасий Вьюгин.

Несколько минут они смотрели друг на друга: полковник бригады спецопераций и начальник Центра психофизических исследований. Потом Афанасий стиснул зубы, явно сдерживая какое-то слово, и отвернулся.

— Слушаю, товарищ генерал.

— Присаживайся, рассказывай.

Вьюгин сел напротив Войновича.

— Погибли пять человек. Двое из нашей группы, трое — ваши. По вине этого человека… с позволения сказать. Если бы я знал раньше…

— Оставьте лирику, полковник.

— Полковник Михеев завербован.

— Доказательства?

Вьюгин достал из кармашка серебристую «конфетку» флешки, передал Войновичу.

— Здесь всё.

Тот повертел флешку в пальцах, протянул Зворыкину.

— Я уже изучил.

Генерал воткнул «конфетку» в гнездо компьютера под столом, внимательно прочитал текст предложенных документов, проглядел фотографии, поднял глаза на Войновича:

— Вы следили за ним?

— Да.

— С какого времени?

— С момента высадки на Байкале.

— Мне дадут слово? — спросил Михеев в пространство, продолжая стоять с независимым видом.

Все трое посмотрели на него.

— Собственно, вами будут заниматься другие службы, — сказал Зворыкин ровным голосом. — У меня к вам всего два вопроса: когда вас завербовали и кто?

— У вас есть доказательства?

— Уже только один этот вопрос — доказательство, — проворчал Вьюгин.

— Есть, — сказал Зворыкин, переключая что-то на клавиатуре. — Смотрите.

На стене кабинета вспыхнул световой квадрат, превратился в экран. По нему поползли строки текста.

Михеев впился в них глазами.

Когда текст сменили фотографии, сделанные контрразведчиками «Триэн», он побледнел. На последних фотографиях полковник был запечатлён вместе с министром образования и науки Фурсенюком и его заместителем Метельским.