Непроницаемая мгла вдруг окутала его. Джеггред продолжал вслепую сгребать и рвать все, что попадало под руку. Он не знал, видят ли меззолоты в этой тьме, и ему не было до этого дела. Даже чувствуя подступающую слабость, он продолжал убивать.

Фарон видел, как Джеггред пронесся по узкой тропе и прыгнул в гущу ожидающих его меззолотов. Дреглот исчез под грудой черных тел, и Фарон тут же забыл о нем.

Клуричир опустился на землю в тылу войска юголотов и выкосил в их рядах огромную полосу своим топором. Никатоты и меззолоты накинулись на него, тыча копьями и топорами. Рев демона разносился над полем боя.

Скопище пауков прокатилось по склону, будто лавина, и врезалось в передние ряды юголотов. Меззолоты встретили их облаками зеленого смертоносного газа, и на земле остались груды мертвых пауков, но рой покатился дальше, пожирая все на своем пути.

Юголот подплыл над полем боя к Фарону приблизительно на расстояние арбалетного выстрела. Могущественного ультролота сопровождали восемь никалотов, по четверо с каждой стороны. Все никалоты воспользовались своей врожденной магической способностью и окружили себя множеством своих точных копий. Вместо восьми их стало больше тридцати, и Фарон не мог отличить, где настоящий никалот, а где иллюзия.

Половина никалотов замахали крыльями, вскинули зачарованные топоры и понеслись на Фарона. Ультролот последовал за ними, держа в одной руке меч, в другой — два хрустальных жезла. Остальные никалоты развернулись и полетели в сторону уступа, к жрицам.

— Берегитесь, госпожа! — с неба прокричал Фарон Квентл.

Она услышала его и взглянула вверх.

Квентл увидела, что к ней несутся покрытые зеленой чешуей юголоты. Она остановилась посреди тропы, вытащила символ Ллос и начала молиться. Данифай рядом с нею тоже запела заклинание.

— Юголоты не боятся молний, госпожа, — сказала ей Ингот. — И огня, и льда.

Квентл кивнула, продолжая творить заклинание. Жрица Бэнр знала о юголотах все и, полагая, что они дополнительно усилили свою природную невосприимчивость к магии, не собиралась прибегать ни к чему из того, о чем предупредила змея. Вместо этого, когда она завершила заклинание, каждого из приближающихся никалотов окутало облако синей энергии. Магия заклинания уничтожила в телах никалотов всю жидкость — воду, слюну, кровь. Существа успели лишь вскрикнуть в агонии, прежде чем заклятие Квентл превратило их в ссохшиеся мумии из костей и кожи, полетевшие к земле.

Всего мгновение верховная жрица упивалась их гибелью, и тут Данифай оборвала заклинание на полуслове и с маху ударила Квентл моргенштерном по затылку.

В мозгу у верховной жрицы вспыхнули искры, череп обожгла боль. Зрение ее затуманилось, она пошатнулась.

Но не упала. Почти любой на ее месте уже умер бы, но защитные заклинания Квентл смягчили силу удара.

Она вслепую хлестнула плетью за спиной, но не попала. Змеи рассерженно шипели.

Голос Данифай где-то сзади произнес:

— А вот и последнее испытание, ты, сука Бэнр. Ты против меня, я против тебя. Посмотрим, кто из нас Йор'таэ.

Квентл ощупала затылок — он был теплый и липкий от крови, но зрение уже возвращалось к ней. Она развернулась, держа плеть и щит наготове.

— Тебе следовало бить наверняка, чтобы прикончить меня одним ударом, крошка, — сказала она.

— Я немедленно исправлю эту ошибку, — пообещала Данифай и взмахнула оружием.

Халисстра пробудилась на другой стороне Ущелья Похитителя Душ. Ее привели в чувство звуки боя — звон стали, стоны умирающих.

Этот шум заглушили слова из ее видения, которые все еще звучали у нее в мозгу: «Прими себя такой, какая ты есть».

Так она и сделает. И при помощи силы, дарованной ей Ллос, она убьет Данифай Ионтирр.